Право первой ночи

Когда-то, давным-давно я был женат. А Юлька была замужем. А еще мы дружили семьями. В чем это заключалось? Скорее во взаимном хождении «в гости». Бывает такая странная «дружба»: люди ходят друг к другу, советуются, пьют вино, но как доходит до дела, к примеру, денег занять или еще что – так сразу в кусты.
Юлькин муж Дима был типичным польским евреем – расчетливым и экономным. Он долго ломался, прежде чем решился познакомить нас со своей женой. Как в воду глядел, между прочим…
Едва увидев Юлю, я сразу понял, что мы стоим друг друга. Она хотела веселья, разврата, а я – ее. Грудь, ее упругая грудь, стройные ножки, хронически томный блядский взгляд мало что имели общего с тактико-техническими данными моей супруги. Нам можно было не разговаривать – все желания явно читались в глазах…
В тот самый памятный вечер мы крепко выпили. Все, кроме Димы. Он традиционно оставался трезвенником. В программе вечеринки значились: закуска, выпивка и танцы. По-пионерски беззлобные такие танцы под кассету с медляками.
Танцевали в классическом варианте: каждый со своей супругой. Я изо всех сил провоцировал Ирину, а Юлька – своего мужа. Иринка заметно возбуждалась, с каждым тактом музыки теряя контроль над собой. А я… Я самозабвенно лапал ее за чахлую грудь, подстегивая воображение бюстом Юльки. Она тоже не оставалась в долгу, одновременно ловя глазами мой взгляд и ладонью набухающую ширинку Димы.
Еще две или три этаких композиции и мы обессилено повалились на диван, и я, и Юлька поверх своих партнеров.
- Хотим выпить! – залихватски закричали девчонки. – Немедленно!
- Будет сделано! – так же лихо ответствовал я и удалился на кухню.
Еще в самом начале вечеринки коктейли было поручено мешать мне. А уж я-то намешал… Температура в коктейлях с каждым тостом повышалась на десять градусов по спиртометру. А сейчас я притащил практически чистую водку, в которую для запаха был выжат лимон.
- До дна!
- Точно! До дна! – согласилась Юлька и приказала своему мужу. – Ты тоже должен выпить.
- Не хочу! – упрямился тот. – Ты же знаешь, я вообще не пью.
- Не знаю и знать не хочу. Пей!
Тот залпом опрокинул в себя содержимое, Иринка последовала его примеру. Мы с Юлькой переглянулись и, деликатно пригубив, опрокинули свои бокалы в кактус, а потом впились поцелуями в губы своих благоверных. Не знаю как она, но лично я представлял, что целую не жену…
Поцелуи затянулись. От алкоголя крыша у Иринки совершенно поехала. Она забыла, что мы не одни, позволив мне расстегнуть блузку и запустить руку под лифчик, к стремительно набухающим соскам. Я бросил взгляд в сторону соседей – Юлька тоже раздевалась, причем сама. Вернее, не раздевалась, срывала с себя одежду, которая оставалась висеть на ней развевающимися флагами разврата.
Действия протекали практически синхронно: я расстегивал юбку на жене – она тоже самое проделывала с брюками Димы. А когда моя супруга и Юлькин благоверный сообразили что к чему – было уже поздно: я уже вводил твердокаменный член во влажное лоно своей жены, а Юлька жадно охватила губами то, что мгновенно выросло у Димы в штанах.
Нам всем отступать было некуда. Да и незачем. Мы лежали в полуметре друг от друга: я дарил удовольствие своей жене, она – своему мужу. Но мы были едины в своем похотливо-страстном желании, желании члена и влагалища и никто не мог остановиться.
Я задрал ноги своей партнерши вверх и прижал ее тело к себе, превратив ее, таким образом, в прототип эмбриона. В такой позе мне можно было безнаказанно наблюдать, чем занимается Юлька.
А Юлька вдохновенно трудилась над членом своего мужа. Она стояла на коленках, непринужденно выставив вверх крайне соблазнительную попку. Юбчонка задралась, трусишки намокли, сдвинувшись в сторону от разбухшего желанием клитора. Она сосала его член как пылесос, громко чмокая от удовольствия. А Дима чуть ли не выл от кайфа, двигаясь навстречу ее жадному рту, вгоняя головку члена ей чуть ли не в горло.
Я не спешил, глубоко и методично погружая свой член в Иринку, добираясь в своем поступательном движении до глубины матки, при возврате почти полностью вытаскивая блестящий от выделений член наружу. Жена стонала, сладострастно закатывая глаза, Дима обалдевшим теленком смотрел на всех нас. А Юлька… Господи, как она сосала! Она то легонько касалась головки кончиком язычка, создавая ассоциации с ребенком, поедающим мороженое, то элегантно и нежно целовала весь ствол по всей длине, то вульгарно вылизывала волосатые яйца.
Как бы я хотел оказаться на месте Димы! А Юлька как будто прочла мои мысли, чуть повернула свое раскрасневшееся кукольное личико ко мне и озорно подмигнула.
И я не выдержал – бросил на произвол судьбы истекающую соком оргазма жену, перебрался к столь близкой Юлькиной попке и с размаху, не целясь, воткнул свой разбухший до невероятных размеров член в сладкую неизвестность…
Оххх… Дырочка оказалась очень тесной, влажной и горячей. А еще она ждала меня, я это понял по судорожно-встречному движению. Всего несколько раз я успел пройти эту дырочку до дна и почувствовал - взорвусь.
Но накануне взрыва я все-таки услышал сладострастный стон Юльки, поймать обалдело-укоризненные взгляды Димы и Иринки, но ничего не мог с собой поделать. Это было мое право, право первой ночи с ней, той самой, ради которой плюешь на все, ради которой, которой… Пардон! Я кончаю…

Прекрасный сон

- Катюшка, что скучаешь?

- Да, так, Сереги не хватает. Не к кому прижаться, а то как - то в комнате прохладно.

- Да, прохладненько, но ничего скоро обогреватель нагреет комнату, но если хочешь, то пока можешь прижаться ко мне вместо Сереги.

Когда он договорил последнюю фразу, я чуть в обморок не упала. О таких словах я могла только мечтать в темной комнате под толстым одеялом. Дело в том, что эти слова мне говорил, никто иной, как отец моего мужа, к которому я всегда была не равнодушна. (Думаю, моё неравнодушие к нему связано с тем, что он очень похож на моего мужа чисто внешне, т.е. наоборот, муж похож на отца. А так по характеру они совсем разные. Хотя в этом ли вся суть, не знаю). Сейчас мы с Романом Игоревичем находились за 100 км от Москвы и зыркали телик на его даче. Мой муж вместе со своей матерью должен был приехать только завтра, так что мы были совсем одни. Кстати, мы с мужем вместе уже лет 6 и всё это время я с его отцом всегда на почтительном расстояние. Вернее, мы общались с Романом Игоревичем, даже довольно прикольно общались, но никогда мы ни касались друг друга (ни рукопожатий, ни случайных прикосновений, ни тем более каких либо дружеских поцелуев. Исключение было только на свадьбе, да и то 1 раз).

И вот я после секундного раздумья все же решила принять приглашение Романа Игоревича. Я легла рядышком с ним и прижалась к его груди своей спиной. Мне действительно стало теплее. Но это тепло было не полностью получено от Романа, оно еще стало пробуждать в глубине моего тела. Я всегда мечтала о нём (в сексуальном плане), а тут такая близость. Пусть он и не разделяет моих настроений, но все же волнительно прижиматься к объекту своих фантазий. Хотя на счет настроений я слегка ошиблась, и поняла это где-то минут через 15. Когда вдруг почувствовала некое шевеление за спиной. С начала я подумала, что он просто хочет сменить позу, но вскоре я поняла, что это не так. Я почувствовала, как рука Романа легла на мое плечо, затем нежно и осторожно спустилась еще пониже, потом еще и еще, пока не добралась до моей попки. Я вздрогнула от неожиданности. Роман никак на это не отреагировал, только начал слегка посильней нажимать на мою попку. Я не шевелилась, но моё сердце начинало биться с бешеной скоростью, а дыхание явно участилось (и я думаю Роман это заметил). И тут он спросил...

- Ты хочешь продолжения?
- Да-а-а...
- Ты точно этого хочешь?
- Да...
- А как мы будем предохраняться? По старинке или по новомодному?
- Нет, нам ничего не нужно, я пью таблетки.

После этих слов, мир вокруг исчез. Мы остались одни на белом свете, и уже ничто не могло оторвать нас друг от друга.

Мы слились в долгом и самом нежном в моей жизни поцелуе. Голова кружилась, руки и ноги были ватными, я думала что умираю. Я даже не предполагала, что он так классно целуется.

После поцелуя он начал он начал своими губами спускаться ниже по поему телу, как недавно делал это рукой. Это расстегнул мою кофту и начал с безумной страстью целовать, сосать и слегка выкручивать мои соски. Он остановился на этой ласке надолго, да так искусно это делал, что чуть не довел меня до оргазма. Но в самый ответственный момент он продолжил исследование моего тела. Спустился, как полагается к пупочку, немножко полизал его и направился к самому потаенному месту на теле женщины, к "киске". И тут у меня совсем снесло крышу... Всевозможные посасывания, полизывания, поглаживания клитора...

Проникновения языком в самую глубь влагалища. Он просто орудовал своим языком вместо члена. Еще никогда и ни с кем мне не было так хорошо. По мне прошлась буквально серия оргазмов...Я была счастлива. Но все же решила не оставаться в пассиве и проявить немножко инициативы. Я решила начать с раздевания моего любовника, так как он наглец был еще одет. Это не заняло у меня много времени, потому что Роман мне всячески помогал. Я сняла с него все, что мешало, в том числе трусы. Под ними оказался классный такой член, не совсем уж большой, но и не маленький, в общем "то, что доктор прописал". Поэтому я не смогла удержать и сразу принялась сосать его достоинство, так как я это очень люблю то делаю всегда с большим чувством. И Роман это почувствовал. Он аж начал постанывать от удовольствия и сильней прижимать мою голову к паху. И опять в самый ответственный момент Роман решил не доводить удовольствие до конца. Он резко вытащил член из моего ротика и больше не дал мне к нему прикасаться. Так же одним резким движением он повалил меня на спину, распластал на диване, сжал мои руки, так что я не могла пошевелить ими, и так же резко вошел в меня. Но не смотря на резкость, он вошел в меня как по маслу. Раз вход был резким, то я и ожидала быстрых движений внутри меня, не тут - то было, он наоборот нарочито медленно двигался во мне. Пока он делал это почти постоянно целовались, как 18 летние подростки в первый раз попробовавшие Это.!
Но этот процесс не вечен и где - то минуты через 2 его движений во мне, я наконец-то испытала сильнейший оргазм. А он догнал меня минуту спустя. Он кончил прямо в меня до упора загоняя свой поршень. После испытанного блаженства мы не шевелились, Роман так и лежал на мне не вынимая члена. Мы ожили только через несколько минут. Слегка привели себя в порядок, оделись и пошли пить чай. Только пили мы его, конечно же не долго. Животная страсть снова овладела нами и не просто овладела, а даже заставила испробовать наверное все позы камасутры. Изучение затянулось на всю ночь, за которую я испытала столько оргазмов, наверное, только чуть меньше чем за все 6 лет с мужем. Да и Роман отличился, он кончил еще раза 3, для его возраста это наверно многовато. Но он был молодцом лет так не 50, а 20.

В общем, уснули мы только к утру, часам к 5, когда ни у меня ни у него не осталось сил на малейшее шевеление. И когда хотелось просто прижаться друг к другу и не шевелиться. Мы прижались друг к другу и уснули. Проснулась я рано, где-то в 11, он спал рядом. Сейчас, видя его рядом и вспоминая ночные приключения, мне все равно не верилось в реальность произошедшего.

Я тихо встала, усталости никакой не было, будто бы я всю ночь не скакала на одном классном "жеребце", а видела во сне "спокойной ночи, малыши". Я пошла готовить завтрак. И вот только я приготовила завтрак и уже было хотела идти будить Романа, как вдруг в дверях дачи нарисовался мой муж со своей мамой! (Меня чуть "инфаркт не хватил", А если б на пол часа пораньше?). И Романа Игоревича пошла будить уже не я. А его законная супруга Это было обидно и ведь нам даже не удалось толком поговорить о случившемся между нами. Хотя может быть это и к лучшему, не пришлось обсуждать, как себя вести, как жить после того, что мы сделали. Мы просто сделали вид для себя и для других, что ничего не было, и то что было это просто сон... прекрасный сон.

Сбежавшая невеста

Я не знаю почему Саша пригласил меня на свою свадьбу, может потому, что я когда то был ему другом, а может потому, что его жена Света попросила его. Сначала я не собирался идти, но потом я всё же решил пойди. Когда то давно Света призналась мне, что я ей нравлюсь и я как настоящий друг рассказал об этом Саше. Был жуткий скандал, но больше всего досталось мне, ведь Сашка очень любил Свету и уже тогда точно знал, что на ней жениться. Мы долгое время с ним не общались, но потом он всё-таки упокоился и позвал меня пить пиво. Я с радостью согласился, но наша дружба немного потускнела с того раза, и теперь он решил пригласить меня на свою свадьбу. Я почти не готовился к этому событию, разве что погладил свою белую рубашку и прошвырнулся по магазинам и выбрал свадебный подарок.

Ни чего оригинального я не придумал и купил довольно красивый чайный сервис. Я решил пропустить самую изматывающую часть - прогулку по городу, сам загс и эти нудные фотографирования и подъехать сразу на место празднования, где наверняка все будут уже слегка поддатые. Этим местом оказалось небольшое уютное кафе под название . Территория вокруг кафе была забита машинами. Вокруг толпился народ, захмелевший и видимо решивший прогуляться. Я зашёл внутрь. На сцене стояла молодая красивая девушка, и что-то пела. Тут я увидел Санька. Он стоял в окружении своих друзей, некоторых из них я знал, там даже был мой бывший одноклассник. Я подошёл к ним.

- всем привет.

- Привет Марик. - сказал мой бывший одноклассник и протянул руку. Я пожал. Саша лишь кивнул.

Я протянул ему подарок и сказал...

- поздравляю.

- спасибо.

- Слушай, Саня. Мне не нужна твоя Светка, к тому же она любит тебя и выходить за тебя.

- Замяли эту тему.

- хорошо.

Девушка на сцене перестала петь и сказала...

- а сейчас белый танец. Девушки приглашают парней. Поехали.

К нам подбежала Светка.

- Привет Марик.

- привет Светка. Поздравляю тебя.

- Спасибо, пошли танцевать.

- если Саша не против.

Мы со Светкой вопросительно посмотрели на Саньку. Он не чего не сказал лишь помотал головой.

- хорошо, пошли тогда. - сказала Света и взяла меня за руку. Я видел как меняется лицо Саши.

Света вытащила меня на центр танцпола и обняла.

- Знаешь ты до сих пор нравишься мне.

- Прости, но я не испытываю к тебе таких чувств. К тому же Саня мне друг.

- не говори глупости, он ненавидит тебя и безумно любит меня.

Тут она начала гладить меня по спине.

- не надо Саша может увидеть. - я был уверен он смотрит на нас, а ей было всё равно. За эти годы что они вместе она превратила Санька в свою игрушку и вертела им как хотела.

- не бойся.

Тут её рука опустилось к моему заду.

- я хочу тебя до сих пор, я без ума от тебя. Твоё спокойствие и безразличие так заводит меня.

Да пойми же ты, я люблю тебя.

- зачем же ты выходишь за муж за Санька?

- так ведь время пришло. Пара уже.

- Почему ты...

тут я почувствовал сильный толчок, что отлетел и упал на пол. Музыка тут же прекратилось, и

я получил сильный удар по лицу. Тут я услышал голос моего бывшего друга...

- как ты смеешь приходить на мою свадьбу и приставать к моей жене?

- я не делал этого.

Тут я получил удар под дых его начищенными туфлями.

- Ты хочешь забрать у меня мою любовь. Как ты не понимаешь, я люблю её. Я ненавижу тебя...

тут он заплакал и в разговор вступила Света...

- не трогай его. Я не люблю тебя, я люблю его.

Саня лишь заплакал сильнее. Как то раз мне кто то сказал, что любовь это светлое чувство и что оно делает людей счастливыми, но нет. Это не так. Любовь может быть жестокой. Света помогла мне встать и вывела меня на улицу. Я сел на асфальт в поглаженных брюках и закурил, а Света пошла ловить машину. Наконец она поймала машину и посадила меня внутрь, но причём села со мной рядом.

- куда ты собралась? Ты должна быть там.

- я там не должна быть, я должна была быть с тобой, с самого начала.

На душе стало гадко. Но я не стал с ней спорить, и мы поехали ко мне. Водитель как то странно смотрел на нас, но только потом я понял как мы выглядели. Парень с разбитой губой и девушка в подвенечном платье. Я не стал объяснять ему, что с нами случилось и молча расплатился с ним. Вместе со Светой поднялся на свой девятый этаж и открыл квартиру. Света осмотрела квартиру и сказала...

- так вот как живут холостяки?

- да именно так - сказал я и затолкал грязное бельё под диван.

- у тебя есть выпить?

- да, посмотри в кладовке.

Она ушла и вернулась с бутылкой шампанского.

- смотри, что я нашла, давай откроем. Ведь нужно праздновать, у меня свадьба сегодня.

Мы открыли бутылку и выпили по бокалу молча. Тут её прорвало и она начала рассказывать, как не смогла отказать Саше, когда он сделал ей предложение, как думала обо мне все эти годы. Я слушал её и не знал, что сказать, я лишь подошёл и обнял её, а она всё рассказывала и рассказывала. Тогда я её поцеловал. Сначала я просто прикоснулся к её губам своими губами, но потом меня жутко потянуло к ней и я поцеловал её теперь очень крепко с огромной страстью.

Она начала снимать с меня одежду, сначала медленно сняла пиджак, а потом расстегнула рубашку. Нам пришлось не надолго оторваться от поцелуя, что бы она сняла с меня галстук. Мои руки полезли к ней под её свадебное платье. Я не знал как снимается оно, но тут Света помогла мне.

- давай я помогу. - тут она повернулась ко мне и показала молнию. Я медленно расстегнул её.

Белоснежное платье упало на пол и она оказалась в белом кружевном белье. Она опять повернулась ко мне и расстегнула ремень и сняла с меня брюки. Потом запустила руку в трусы и нащупала мой уже давно возбудившийся член. Нежно погладила его, а потом опустилась на диван. Мои трусы она сняла одной рукой и поцеловала мой член. Я опустился на колени передней. Она откинулась назад и я снял с неё трусики. Я раздвинул ей ноги вошёл в неё. Она негромко вздохнула с таким наслаждением, что мне показалось, что она ждала этого всю жизнь. Мои движения были плавны, но со временем они учащались и становились всё быстрее и жёстче. Тут она меня перекидывает на спину и берёт инициативу в свои руки. Она гладит моё горячее тело и медленно приподымается и опускается. Я приподымаюсь к ней и расстегиваю её лифчик. Ласкаю её груди. В эту минуту я понимаю, что именно её я искал всю жизнь. Нет не любил, а именно искал, что бы полюбить, а она оказалась совсем близко. Меня не мучает чувство вины перед Сашкой, как бы он сильно не страдал. Потому, что это моя девочка, моя сбежавшая невеста...

Следующий день с утра до вечера шёл дождь. Мы лежали в кровати, болтали, пили вино, смотрели телевизор и не разу не заговорили о вчерашнем. Нас это не волновало, мы оба понимали, что теперь мы будем вместе всегда.

Точки над i

В любом случае надо признать, что я терпела его довольно долго. Все эти "Подай-принеси", "Посуду помыла? Теперь соси!", "Дорогая, я вернулся с работы! Дай чмокну в щечку. А теперь на колени, блядь, и соси!" и все в таком духе. Год эдакой хуйни и либо охуеешь, либо сойдешь с ума. Я до сих пор не поняла какой вариант мне достался.

А вы знаете каков на вкус хуй взрослого мужика после трудного рабочего дня. Который и встает-то через раз? Не знаете? Можете попробовать разок, у какого-нибудь своего приятеля. Что-то не так? А почему вы думаете что нам нравятся эти воняющие перепрелой мочой и еще бог знает какой херней мерзкие висюльки?

В общем, эта сука очередной раз приперлась домой с работы. А я уже ждала. Вообще-то я ждала не одна, но он об этом не знал. Оделась с закосом под дешевую порнушку. Правда кожаного белья не было, но черные чулки подвязки и лифчик нашлись. Он закрыл дверь обернулся и обалдел. "Здравствуй дорогой!"

Кажется, с него слетела половина всех понтов разом. А может он подумал, что я впервые в нашей совместной жизни сама по-настоящему хочу его. Я зазывно улыбнулась и чуть облизнула губки и свесила руку с аккуратненьким стеком. Провокация? А что делать...

С глупой рожей он стал раздеваться. С ботинками покончено и он, дурацки улыбаясь направляется ко мне. В этот момент, сбоку из кухни вышел Серж. Этот неплохо смотрелся в кожаных трусиках. Подошел ко мне, ткнулся бугром спереди в бедро, прижался к моему заду и накрыл руками мне грудь. Я никогда раньше не прижималась к нему с таким удовольствием. Волна тепла прокатилась по животу и разбилась снизу, заставляя распухать клитор и губки, когда его рука скользнула вниз и накрыла мне промежность. Я закрыла глаза и запрокинула голову ему на плечо. Мне никогда не было так хорошо. Я чувствовала себя защищенной. Ближайшее время мне не предстоит ничего кроме удовольствий. Сексуального характера. Но, что это за возня в нескольких метрах от меня? Это Дрон и Илья возятся с моим козликом. Какое красное перекошенное лицо! А этот хрип, слюна, а глаза... Можно пожертвовать полжизни, лишь бы увидеть любимого мужа в таком состоянии. Интересно, что они чувствуют когда с них срывают одежду. Их, блядь, крепкую мужскую одежду. Меня, слава богу, никогда не насиловали в таком стиле, но, право же, лучше уж я его, чем он меня.

Да, а с Витька уже содрали свитер и рубашку, блядь, им неудобно вдвоем, одновременно держать этого кабанчика и сдирать с него джинсы, но мне нужен сейчас мужик и член под рукой, блин, так нужен член! Из комнаты вышел Дэн с баночкой вазелина. Кажется все участники в сборе. Дрон с Илюхой кое-как справлялись вдвоем, и когда миру показались беленькие, крепенькие ягодички моего мужа, я не выдержала и запустила руку Сержу в трусы. Ба, что это за змеюка тут свернулась. Я поймала себя на том, что как сумасшедшая текущая сучка трусь об него своей попкой и тиская его член, сжимаю в кулаке распухшую головку, в тесноте трусиков кожа почти не поддрачивается, зато то и дело натыкаешься пальцами на здоровые тяжелые яйца. Его руки бегают по моему телу, груди обнажены, он тискает и лапает их, его ладони электризуют, когда скользят по талии или животу вниз, в промежность, и когда они туда вплывают, на меня обрушивается такой поток наслаждения, что ноги подкашиваются. Боже, его великолепному члену нельзя дальше сидеть скрутившись в такой тесноте. Я выпускаю его на волю, он мгновенно разворачивается во всей своей некрасивой силе. В нем нет ничего прекрасного, он довольно толстый, чуть кривоватый, но очень мужественный. Мне даже приятно на секунду обхватить его губами, погрузить в рот и там облизать и пощупать язычком.

Я поняла, что опять сосу, а ведь все затеяно не для этого. Я несильно ударила Сержа по яйцам, давая понять, что он ведет себя как последний эгоист и переключила внимание на остальных.

Дрон и Илюха держат моего благоверного в коленно-локтевой позе, навалились изо всех сил. Этот то рычит, то скулит, то рыпается, а Дэн, в своей невозмутимой манере намазывает член вазелином.

Наконец он готов. Я смотрю на Сержа, и приподнимаюсь. Он немного разворачивает меня и придерживая за ягодицу одной рукой, другой начинает вводить свой член в меня. Я с удовольствием его впускаю. Боже, какой кайф. Какой он теплый, крепкий и мощный, он дарит мне истинное наслаждение, он во мне, и он щекочет и именно то что, нужно, он глубоко во мне и я ощущаю его как самую удивительную, своевольную но невероятно нужную часть себя. Чувствую его как собственный орган, вдруг решивший довести меня до оргазма.

Я на секунду приоткрываю глаза и у меня начинается самый сильный, длинный и полнокровный оргазм в моей жизни. Ибо все мои органы чувств, кажется, накачивают мой мозг чистым удовольствием.
Дело в том, что Дэн в этот момент наконец закончил смазывать свой конец вазелином и стал пристраиваться к попке моего благоверного. Тот заорал, глазки полезли из орбит, он задергался, так что Дэну пришлось покрепче ухватиться за его плечо. Когда он все же проник в эту жопку, на его флегматичной рожице появилось подобие легкой улыбки. Вот самодовольная тварь! Он ухватился за Витюшины плечи обеими руками и стал внедряться изо всех сил. Не успела я моргнуть, как он уже жестко с оттяжечкой, всем центнером своего мускулистого тела ебал моего дорогого муженька. Витя, надо сказать, как-то сник. Не орал, почти не дергался, а как-то паскудно всхлипывал.

- Ты глянь! Этой сучке нравится! - Возвестил Илюха и потянулся рукой к торчащему между согнутых ног члену мужа.

- Не трожь! - жестко сказала я.

Член Сержа шарил во мне и даровал неземное блаженство, а мысль о том, что моего супер-самца ебут, а он тащится как последняя сучка просто сводила меня с ума. Хотелось чтобы это продолжалось вечно.

- Ну че, блядушка, нравится тебе, - спросил мужа Дрон и шлепнул по морде рукой. Осмысленное выражение так и не появилось.

Дрон понял, что можно больше не держать, встал, выставив на обозрение торчащий член, довольно сильных очертаний, подошел к мужу спереди присел и стал всовывать член ему в рот.

- А ну соси, сука!
- М-м-м
Четкий шлепок удара
- Соси, блядь!
Визжит, но пасть не открывает.

Дрон, заряжает ему по лицу с ноги. Потом еще раз. И еще раз. Кажись, герой потерял сознание. Дрон похлопал его по щекам, и когда тот чуть приоткрыл рот, сразу всунул туда свой хуй, насколько смог. Витя захрюкал и стал давиться. Ты моя прелесть, когда у меня были таки проблемы ты лишь распалялся!

- Ну же, Дрон, давай! - хриплю я и падаю на колени, волны оргазма накрывают меня с головой, я уже ничего не контролирую, Серж, этот великолепный горячий поршень врезается в меня с невероятной силой, разрывает меня и сладостно отдается во всем теле, кажется, что он вбивает оргазм мне прямо в мозг, я не чувствую ничего кроме него, я просто дополнение, я ореол чистого удовольствия вокруг его члена, один чистый экстаз в форме женского тела. И крик. Все мои бешенные эмоции выходят из меня через легкие.

Витю ебут в жопу и в рот, он хрюкает, но уже приноровился, что-то течет у него из носа. О-о, блядь, он нашел нужный ритм, вот пидор, подмахивает обоим моим друзьям! А его хуй налился кровью и торчит как шпала! Вот тебе, блядь, и "Ты не знаешь себя, если не пробовала анальный секс..."

- Серж, я хочу, ну повыше, а, в жопу, пожалуйста, ну трахни меня в жопу, милый, а, прошу. - Впрочем, его и не надо особо просить. Я чувствую как его горячая, влажная головка, прижимается к колечку моего ануса, плавно надавливает и проникает внутрь. Великоват. Но ощущения только полнее. Кажется, я снова кричу.

Серж кончает, я чувствую как в кишке разбухает и содрогается его член, чувствую себя наполненной. Серж начинает вынимать член, с чавканьем из моей попки начинает литься его сперма, он весь измазан, но еще стоит. Кофейного оттенка сперма вытекает из меня, течет по промежности, по ногам. Серж легко всовывает свой измазанный во мне и сперме член в мое текущее влагалище, я вскрикиваю от счастья, о сдавливает руками мои ягодицы и делает резкие сильные движения тазом. Я начинаю кончать снова. Я сильно и больно бьет меня ладонью по ягодицам. Я захожусь в судорогах оргазма. Я измотана, но я на вершине счастья.

Видимо, насмотревшись на нас, впрочем, в основном, наверное, на Сержа, начал кончать Дэн. Из глотки его несется нечленораздельный рев, его пальцы впиваются в попку мужа и он из всех сил натягивает моего мачо на свой член. Потом его скручивает, он начинает извергаться, Витя орет, и с каждой новой порцией спермы его глаза выпучиваются, щеки и кадык дергаются, и горла доносится сдавленный всхлип. Он полон новых ощущений.

Вот Дэн наконец от него отвалился, Витя стоит на четвереньках, опустив голову и нервно подрагивает. Я обхожу его сзади. Руки Илюхи ласкают мое тело, я прижимаюсь к нему. Дрон явно в раздумьях, видать во рту у моего мужа ему не очень понравилось и он не знает, то ли тоже воспользоваться его разъебанной жопой, то ли подкатиться ко мне, то ли к Дэну.

В теплых руках Илюхи я чувствую себя достаточно уверенно, это, конечно, не Серж, которого я одариваю ласковой, лукавой улыбкой, но тоже ничего. Передо мной расширенная дырка мужа, оттуда вытекает Дэнова сперма. Я провожу двумя пальцами по ней, между ягодиц. Витя начинает судорожно сжимать сфинктер. А нехуй. Я всовываю в дыру своего мужа два пальца и с удовольствием ощущаю стенки кишки, заполненной спермой. Я вытаскиваю пальцы, приятно смотреть, как вместе с ними выходит немного блестящей от спермы розовой ткани кишки. Я снова надавливаю, и она заходит обратно. Дырочка отлично смазана, спасибо Дэну, я трахаю своего мужа в жопу, пытаясь засунуть руку как можно глубже. Он стонет, это меня заводит. Илюха плотно сжал мои груди, его член вжат в мою промежность, он прижимает меня к своему тазу, его член между моих ног но не внутри меня. Он смазывается остатками спермы Сержа. Как тепло и уютно у него в руках!
Витя начинает судорожно сводить ноги и дергать тазом, пытаясь зажать бедрами головку своего разбухшего члена, раз за разом не получается, зато он сам насаживается на мои пальцы. Вот ебливая блядь!

Он отрывает руку от пола и тянется к члену.

Дрон замечает этот беспредел и со словами: "Ты что же делаешь, сука!", въебывает ему ногой по морде. Витюшин сфинктер судорожно сдавливает мои пальцы, бедняга съеживается и замирает. А потом вновь ожесточенно пытается поймать член бедрами и ебать сам себя моими пальцами. Он стонет и плачет и насаживается на мои пальцы, и начинает бессмысленно орать в голос, пока Дрон снова не всаживает свой член ему в рот. Вой сменяется стонами и чавканьем. В этот раз Дрону нравится больше. А мой блядунишка теперь подмахивает попкой моим пальцам. Ах, ты коза!

Илюха без особых церемоний наклоняет меня и проникает во влагалище своим членом. Ах, как я успела стосковаться по мужскому члену в себе. Происходящее сразу наполняется новыми красками, смыслами и ощущениями. Я, трахающая стоящего на четвереньках мужа, Илюха сзади, мощными движениями наполняет меня смыслом, Серж развалился в кресле и подрачивает сникший свой хуй, Дрон схватил Витю за волосы на затылке и насаживает его на свой поршень, Дэн смотрит на нас и поглаживает своего не толстого но крепкого приятеля, который уже немного привстал.

Я чувствую пальцами пульсирующую попку мужа, а сама уже вся отдалась Илюхе, его член во мне, его крепкие руки держат меня, я кричу от удовольствия. Пять минут назад я была Сержа, а теперь я сучка Илюхи, он трахает меня все больше распаляясь, а я изо всех сил подмахиваю, практически трахаю его. Бывают же нормальные мужики.

Тут мы встретились глазами с Дроном, я увидела, что он делает с Витей, а он во все глаза смотрел на нас с Илюхой, и тут мы втроем одновременно принялись кончать, содрогаясь от блаженства, я чувствовала, как сведены все мои мышцы, а чувствительность такова, что я чувствую каждый миллиметр Илюхиного члена в своем влагалище, его крайняя плоть стянута назад, а пульсирующая головка, кажется, разрывает меня, я на вершине огромно горы блаженства, и каждая порция его спермы наполняет мое влагалище и выстреливает меня еще выше. сперма, перемешанная с моим соком хлюпает выплескиваясь из переполненного влагалища, когда Илюха снова вбивает себя в меня.

Витю колбасит, потому, что то что происходит с моим влагалищем, происходит и с его горлом, только Дрон крепко его держит за волосы на затылке и насаживает на себя.

- Глотай, поганая соска! - подсказывает Серж.

Что-то муженьку удается проглотить, остальное выплескивается изо рта, течет из носа, он на грани обморока. В комнате одновременно кричат четыре человека, экстаз постепенно покидает мое тело, сменяется усталостью. Я запускаю руку себе между ног, собираю то, что течет из моих дырочек и размазав по лицу облизываю пальцы. Божественно, надо еще раз. Натыкаюсь пальцами на Илюхин член, хватаю, подвожу его к своему лицу. По краям уже подсыхает, но на головке и под крайней плотью еще есть немного этой упоительной слизи, я тщательно все обсасываю. Я подхватываю еще немного спермы из своей промежности и намазываю жопу и яйца Вити. С новой смазкой приятно еще потрахать его в попу.

Потом, я почувствовала, как остатки спермы медленно остывая стекают по моим бедрам вниз, и скапливаются в сгибах коленок.

Пожалуй, Вите пора прибраться после гостей.

Я подошла к нему и выпятила лобок к его губам. Догадливая шлюшка, сразу стал лизать, его язык старательно шуровал между моих нежных складок, немного набухших, налившихся кровью из-за событий последнего часа. Он очень тщательно их вылизывал, каждую по отдельности, но пока он удалялся от входа влагалища к клитору, из влагалища успевало натечь еще немного и приходилось начинать снова.

У Сержа наконец снова встал, он подошел к нам и прервав наше семейное развлечение повалил на диван и прорвался в меня. Боже, как он хорош! Он трахал меня, и я поняла, что готова отдаться ему навсегда, когда он захочет, стерпеть любые унижения, лишь бы этот член хоть изредка навещал мою пещерку. Я страстно целовала его лица, шею, ухо и все что попадалось. Когда он немного менял позу я добралась до его соска и вцепилась в него губами, и не удержавшись укусила. За это он так двинул во мне членом, что меня пронзила острая боль, а его поршень, казалось, вошел в матку. Мой Бог ударил меня по лицу, но его член был во мне, и я благодарно прижалась к нему. Можешь ебать меня как хочешь, хоть цепью стегай, только будь во мне

Член Сержа взорвался во мне, и внутри зачавкало, я почувствовала себя заполненной. Серж был явно доволен. Он поднял мой подбородок и ласково чмокнул в носик. Потом оттолкнул, так что я свалилась на кровать и поперся в кухню, к холодильнику с пивом. Все-таки во всех мужиках есть что-то изначально гнилое.
Дэн меж тем, снова был в боевой готовности, и судя по всему вознамерился выъебать моего муженька в рот. А тот уже терся об пол своей штукой, лишь бы кончить. Это выглядело так жалко, что я решила проявить немного милосердия. Витю положили на спину, в жопу всунули фаллоимитатор, а на сникающий от перевозбуждения член аккуратно надели презерватив. Ибо я соблаговолила впустить эту недостойную хуйню в свое влагалище и не могла допустить чтобы его мерзкая малофья оказалась там же, да еще и смешивалась со спермой настоящих мужиков. Впрочем, сначала я присела над его мордой на корточки, и позволила испробовать ее на вкус. Он долго и самозабвенно лизал, глубоко лазал во влагалище языком и смотрел на меня безумными влюбленными глазами. Раньше надо было выяснять кто из нас мазохист, сука.

Наконец, я опустилась на его обтянутый резиной член, он воззрился на меня глазами больной собаки и боялся пошевелиться. Он дрожал и, кажется был счастлив, снова оказаться в своей жене, которую еще утром ни в грош не ставил. Его перепачканные спермой губы растянулись в подобие улыбки. А меж тем, представление в мою честь только начиналось.

Дэн прекрасно уловил дух происходящего, он опустился так, что Витя оказался между его ног, а рот, как раз напротив члена, всунул моему мужу в рот и начал изо всех сил ебать его туда. Витя извивался как бешенный, сипел, хрипел, стонал, рычал, но сосал. Дэн явно был в восторге, по крайней мере мне так казалось, судя по скорости и амплитуде его движений. Перед моими глазами мелькали вверх-вниз его крепко сжатые ягодицы, яйца набухшие и прижавшиеся к основанию члена, который то появлялся, то исчезал во рту моего Вити. А тот извивался как конь на роде. Я с трудом на нем держалась, его выгибало то вправо, то влево, он чуть не вставал на мостик вместе со мной, на его члене, в общем он обслуживал мое влагалище в таком темпе, с такой амплитудой, рвением и изобретательностью, какой ни разу не проявил за всю нашу семейную жизнь. Я кричала и смеялась от удовольствия и восторга, прыгала на нем, волосы, лезли в глаза, груди прыгали, во влагалище казалось одновременно трудилось несколько членов, вертевшихся и таранивших меня под разными углами. Как будто внизу живота развели настоящий костер из членов и он мне очень нравился.

Потом Дэн стал кончать. Сперма потекла изо рта Виктора, Дрон опять пресек бунт своим фирменным ударом ноги по лицу, а Дэн спокойно и ласково сказал:

- Глотай. - лучезарно глядя в глаза моему супругу.

И он стал глотать. Мало того, он стал облизывать обмякающий член Дэна, обсасывать его, водить языком по стволу и яичкам, заглатывать их, и все это не сводя глаз с Дэна.

Физическая разрядка с ним уже явно произошла. Я чувствовала, что презерватив скользит по наполняющей его малофье, но перевозбужденный член еще стоял колом. Впервые в жизни, это доставило мне удовольствие.

Слева ко мне подошел Сережа, да в правую руку откупоренную бутылку пива, а левой я взялась за его приподнятый член. Сзади я почувствовала движение, крепкие Илюхины руки скользнули по моему телу, сжали гуди, погладили живот, потеребили клитор, подхватили немного жидкости скопившейся в моей промежности, намазали на член, который затем мягко и легко скользнул в мою попку.

Дэн поднял голову и уперся взглядом в стоящий перед его носом член Дрона. Дрон с непроницаемым выражением на лице пристально смотрел ему прямо в глаза. Не отводя взгляд, Дэн аккуратно облизал головку. Выражение лица Дрона смягчилось.

Уголки губ Дэна чуть приподнялись, и он сосредоточено провел языком вдоль ствола Дена вперед-назад, потом с другой стороны, и через несколько секунд уже увлеченно и страстно сосал член своего лучшего друга.

Садящееся солнце окрасило оранжевым стены и потолок комнаты, и вот так, сидя на затянутом в презерватив, облитом спермой и опущенном муже, сжимая в правой руку бутылку холодного пива, а в левой член любимого человека, с утопая в Илюхиных руках и с его членом в заднице я встретила закат своей семейной жизни.

Суета в командировке

Свободное время люди, находящиеся в командировке, проводят по-разному. Некоторым удается его проводить совсем неплохо, я имею в виду моего напарника Алексея, с которым меня отправило наше "чуткое" руководство в этот небольшой городок.
Волею судьбы, в лице коменданта рабочего общежития, мы с Лешей жили в одной комнате и за прошедшие три недели нашей командировки он ночевал здесь всего два раза. Будучи веселым, компанейским человеком он легко сближался с представительницами прекрасного пола и длительный процесс ухаживания, предшествующий близким отношениям, умел сводить к абсолютному минимуму. Помогал ему завоевывать сердца женщин особый дар, Леша обладал свойством наподобие гипноза. Он не производил манипуляций руками, не приказывал спать, но если он сказал, что дважды два будет пять, то пока ты находишься в его обществе, будешь свято верить, что так оно и есть. Лишь потом ты спросишь себя - елки-палки, что же это со мною было? Уверен, что многие женщины задавали себе этот вопрос.
У меня не было Лешкиной легкости в общении с женщинами, да я и вовсе не собирался следовать его примеру. Дома, всего в двухстах с небольшим километрах отсюда, у меня осталась жена, это обстоятельство обязывало меня скучать по вечерам в одиночестве, в который раз перечитывая потрепанный детективчик. Но, как любой нормальный мужчина, я ему немного завидовал и однажды имел неосторожность высказать это вслух. Если бы я предвидел, чем обернется моя минутная слабость...
В ту субботу день начался как обычно. Я проснулся в девять часов, принял душ, позавтракал и спустился со второго этажа вниз на вахту, к телефону. В десять часов должна была позвонить Наташа, я подошел как раз вовремя.
Мы поболтали с ней о наших делишках, о погоде, затем она вдруг, невпопад, призналась мне, что соскучилась и очень, очень хочет меня. Ей, по-видимому, доставляло огромное удовольствие шокировать меня своей непосредственностью. Я даже не знал, как ответить на ее откровенность и бухнул в трубку:
- А ты бы приехала в выходные, всего пять часов езды.
- Сам бы взял, да приехал, - мгновенно отреагировала она. Я призадумался. Действительно, почему бы не съездить?
- Я пошутила, - Наташа не дала додумать мне мысль о поездке домой, - ты там устаешь на работе, в выходные отдыхать надо. Половина твоей командировки позади, еще столько же и ты будешь дома, подождем?
- Подождем, - согласился я. Мы еще поболтали на дежурные темы и попрощались.
После десяти у меня по распорядку дня шло долгое, до самой ночи, тоскливое ничегонеделанье. Распорядок нарушил появившийся невесть откуда Алексей. Он прошел и сел на краешек своей кровати.
- Есть мероприятие, - весело начал он.
- Какое мероприятие? - заинтересованно отозвался я.
- Хочу вытащить тебя сегодня из этой берлоги на свет божий. Моя Танюха для тебя подругу нашла. Если вы друг другу понравитесь, тебе не надо будет читать ей стихи и громко вздыхать, усекаешь?
Я относил себя к понятливым и ответил отказом. Леша, не ожидавший, по-видимому, противодействия, удивился:
- Старик, что с тобой? Ты ведь сам напросился, а теперь обратный ход даешь. А я обещал, что приду не один.
- Как-то не очень красиво все это, - ответил я; мне в самом деле было не по душе подобное сводничество.
Леша расхохотался:
- Старик, смотри на жизнь проще, не создавай самому себе проблем. Тебя ведь никто не принуждает ложиться с ней в коечку, просто проведешь вечер в приятной компании. А там уж как получится.
Если бы я имел дело с кем-нибудь другим, возможно, верный муж и победил бы, но с Лешей спорить было делом безнадежным. Очень скоро спор закончился моим согласием...
Лешина женщина мне сразу понравилась. В плотно облегающем платье, которое подчеркивало ее отличную фигуру, Таня выглядела великолепно. О Лене, ее подруге, я бы так не сказал. Она была симпатичная, но одежда висела на ней, как мешок на заборе, и рядом с Таней она выглядела не так эффектно. Она даже казалась старше своих двадцати пяти.
Благодаря Алексею, в нашей маленькой компании вскоре воцарилась непринужденная, дружеская атмосфера, как будто мы были знакомы с детства. Мы пили какую-то зарубежную кислятину вперемежку с нашей "Столичной", танцевали под современную заводную музыку, и я сам не заметил, как начал вовсю флиртовать с Леной.
Когда Леша с Таней не слишком тонко намекнули нам, что пора бы оставить их одних, я уже точно знал, что она не против провести ночь со мной. Я и сам к тому времени желал бы познакомиться с ней поглубже, вопрос был в том, где это можно было сделать. У нее не было вариантов, у меня - тем более. Оставалось проводить ее домой и помахать на прощанье ручкой. Так бы и случилось, если бы тепловозный гудок с железнодорожной станции не подсказал мне идею. Как раз в это время прибывал пассажирский поезд, на котором могла приехать моя жена. Я поделился своим планом с Леной, и, хоть не с восторгом, но он был принят.
На вахте общежития дежурила тетя Катя, милая добрая старушка. Я представил ей Лену, как свою только что приехавшую жену, и та пропустила ее без проблем; я и не ожидал, что у нас так легко это получится.
Ради такого случая я выпросил у ребят из соседней комнаты магнитофон на ночь. Магнитофон был катушечный и очень старенький, но воспроизводил он неплохо. Для удобства устранения мелких неполадок у него была снята верхняя крышка, но это не было его недостатком, в чем мы убедились, когда выключили свет. Мы поразились необычным светоэффектом, создаваемым этим допотопным музыкальным агрегатом. У него лампочка подсветки была расположена внутри так удачно, что две огромные тени от крутящихся катушек, падая на потолок, представляли собой фантастическое зрелище. В сочетании с приятной музыкой это было просто здорово.
Еще большее потрясение я испытал когда Лена, с моей помощью, разделась. Такого прекрасного тела мне прежде не доводилось видеть. Либо она не умела одеваться, либо нарочно прятала свои роскошные формы в мешкообразные наряды по каким-то своим соображениям. Я, подобно ловцу жемчуга, раскрыл серые невзрачные створки и сказочной красоты жемчужина предстала моему восхищенному взору. Молочная белизна ее кожи как будто светилась волшебным манящим светом в полумраке комнаты; и я с трепетной нежностью приник губами к ее прелестям. Я целовал ее от головы до пальчиков ног, восхищаясь совершенством линий ее тела. Своей пылкой страстью я быстро разбудил в ней ответное чувство. Лена задышала часто и прерывисто, ее нежная "чаша" переполнилась соком желания. Настала пора приступить к завершающим действиям ; и я осуществил их в своих лучших традициях. У меня не всегда хватает на это самообладания, но Лена была женщиной, достойной высшей награды, коей является оргазм, и у меня все получилось как надо. Мы "пришли к финишу" одновременно. Когда жерло моего вулкана страстей начало извержение, я почувствовал, что и моя партнерша достигла самой высшей точки наслаждения.
Некоторое время мы лежали молча, я нежно ласкал ее грудь и низ прелестного животика. Затем Лена тихо прошептала мне в ухо: "А теперь помой его, - и она коснулась рукой моего члена, - только хорошо помой."
Она сделала нажим на слове "хорошо", и я понял, что дело тут не только в гигиене, но какой-то чертик заставил меня все-таки с поддельной наивностью спросить, зачем мне так обязательно тщательно надо его мыть.
- Какой ты смешной, - захихикала Лена. - Кушать я его буду, на десерт, вот зачем.
Желание женщины для меня закон, и я исполнил ее просьбу, еще плохо представляя, что меня ожидает. Для меня это была область еще неизведанных ощущений.
До чего же мне было приятно, когда мой член соприкоснулся с ее губами. Она сперва дразнила меня, едва его касаясь, затем, когда член обрел твердость, взяла его в рот и стала делать круговые движения языком вокруг головки. Возбуждаясь все больше, я начал подаваться ей навстречу, и она позволяла проникать члену все дальше, пока он не погрузился в ее рот почти полностью.
Я лежал на боку, Лена, совершая свое действо, одной рукой обхватила мои ягодицы, другой массировала яички.
Это был жуткий кайф, я прежде не испытывал ничего подобного. Когда я почувствовал, что вот-вот взорвусь семенем, я хотел было вытащить член, не желая кончать в рот, думая, что ей это будет неприятно, Лена не дала мне этого сделать. Она повернула меня на спину, пресекая всякую инициативу с моей стороны. Я понял, что она хочет довести дело до конца. Что ж, если желает испить моего семени, пусть так оно и будет; я перестал сдерживать себя и расслабился. Лена сделала всасывающее движение ртом, ее влажные губы еще более плотно сомкнулись вокруг члена, и она стала водить ими от головки к основанию члена и обратно, не забывая при этом умело работать языком. Через несколько мгновений брызнула первая порция спермы, потом еще и еще... Лена, сладко постанывая, принимала мои дары.
Член еще долго не мог успокоиться, подрагивая у нее во рту, и Лена не отпускала его, жадно слизывая последние капельки спермы, как будто ей было мало того, что она получила. Она выпустила член из кольца своих пухлых губ, только когда он стал утрачивать свою упругость, и то, как мне показалось, с большим сожалением. Видимо, ей очень нравился этот вид секса.
После такого "десерта" мы ничуть не успокоились, напротив, он дал толчок к моим новым подвигам. Я долгое время не имел женщину и не собирался останавливаться на достигнутом. Вновь и вновь я в полном изнеможении откидывался на кровати, но через непродолжительные промежутки времени нежные прикосновения опять порождали желание и все повторялось.
Утро подкралось неожиданно, расставались мы настолько сумбурно, что даже "забыли" договориться еще как-нибудь встретиться. Только проводив Лену, я почувствовал усталость, необходимо было поспать хоть часика три-четыре.
Тем не менее, я заставил себя сходить в душ, впереди был еще один выходной день, времени для того чтобы выспаться предостаточно.
Суша полотенцем волосы я кинул случайный взгляд в окно и остолбенел. Из моего окна хорошо просматривалась дорога до самого центра поселка, по дороге, со спортивной сумкой на плече, топала моя Наташка. Я не мог не узнать ее даже на таком расстоянии. Я проклинал свой язык, подбросивший ей сумасбродную мысль насчет приезда.
Это была катастрофа. Первые несколько секунд я был в шоке, затем мозг лихорадочно заработал, надо было как-то спасать положение, и я кинулся вниз, на вахту.
Вахтерши уже сменились. Хуже того, что на дежурство заступила вредная Евдокия было лишь то, что она всегда была в курсе всех событий, происходящих в общежитии. Она любила демонстрировать свою осведомленность, что и сделала, как только увидела меня. Я представил, как "интересно" будет Наташе узнать, что она приехала вчера и ночевала здесь. Что будет с ней (точнее со мной) представлять как-то не хотелось, этого нельзя было допустить.
В моем распоряжении было не больше пяти минут, и я с ходу бросился перед вахтершей на колени. Быстро, в нескольких словах, я объяснил ей суть своего щекотливого положения, в котором оказался, умолял ее не ломать мою молодую жизнь. Я понадавал ей кучу обещаний - от бутылки шампанского и коробки конфет ей лично, до того, что я сам стану чуть ли не святым, непременно начну ходить в церковь и молиться за ее здоровье. Чего я ей только не наплел. Я не очень-то верил в успех, лишь отчаянье приводило в движение мой язык, но мои старания были великодушно вознаграждены. Евдокия пообещала, что все будет нормально. Пулей мчась наверх, я успел мельком подумать о бесчисленных сюрпризах, которые преподносят нам женщины.
В комнате я первым делом распахнул окно и дверь настежь и побрызгал везде одеколоном, чтобы перебить запах духов Лены У женщин на такие дела нюх - пограничные овчарки позавидуют. Затем я поменял постельное белье - свое кинул на кровать Алексея, а его белье на свою. В постели ведь тоже оставался тонкий аромат Лениных духов, а Наташа приехала не только об успехах в работе со мной потолковать. По телефону она ясно дала понять чего хочет. Если Евдокия не подведет, постели нам не миновать.
Это была тоже проблема. После бурной ночи я был, как выжатый лимон, моя основная мужская принадлежность годилась лишь для того, чтобы в туалет по маленькому сходить и не более.
Закончив с постелями, я взял книгу и с умным видом присел на кровать. Сердце билось, как у кролика.
Через минуту вошла Наташа. Все получилось, у нее было ничем не омраченное лицо, и мне не слишком пришлось играть, изображая радость. Даже Станиславский вряд ли сказал бы свое знаменитое "не верю".
Ничего не подозревавшая Наташа весело трещала без умолку, я вполуха внимал ей, я не мог думать больше ни о чем, кроме как о крахе, который ожидал меня в постели. Спасти меня могло только чудо, и тут я кое-что вспомнил. Вспомнил я, как мы, приехав сюда, хорошенько "отметились" в компании парней, живших в этом общежитии. На утро у меня сильно болела голова, и мне посоветовали обратиться к Славику со второго этажа, по кличке "Колесник", из-за пристрастия к таблеткам. У него тумбочка была битком набита всевозможными таблетками. Придя к нему, я застал его в заторможенном состоянии. Он долго не мог понять, что мне от него нужно. Наконец, он все-таки выделил мне из своих запасов какую-то таблеточку. Я ее выпил, голова как болела, так и продолжала болеть до самого вечера. Зато у меня через некоторое время возникла эрекция и, параллельно головной боли, продолжалась весь световой день.
Такая чудодейственная таблетка могла спасти меня от позора. Через некоторое время я уже стучался в дверь обладателя волшебных таблеток, но впустую. Либо его не было дома, либо он наглотался своих таблеток и был в "отключке". Понуро побрел я назад, вспыхнувшая было искорка надежды погасла. Я шел как на эшафот, но в коридоре увидел своевременно пришедшего Лешку, и немного приободрился. Он втянул меня в эту историю, пусть теперь помогает выпутываться.
Я кратко рассказал ему о возникших у меня проблемах. Леша, уверенный в своих способностях, лишь посмеивался.
- Старик, успокойся, - сказал он мне, - все будет отлично. Сейчас пойдем вместе, я буду развлекать твою жену, а ты давай, обретай форму. Часа три для твоего молодого, цветущего организма, я думаю, будет достаточно, чтобы восстановиться?
Он предоставил мне гораздо больше времени. Только в первую минуту Наташе не понравилось изменение в ходе событий, ей хотелось остаться со мной наедине. Вскоре, Леша заставил ее позабыть обо всем на свете, в том числе и о том, зачем она сюда приехала, она уже не жаждала его ухода, как вначале. Из Наташиной сумки были извлечены продукты и бутылочка коньяка; мы устроили небольшой, но содержательный пир.
Время с Лешей пролетело незаметно и на момент его ухода, я почувствовал себя уже настоящим мужчиной, полноценным, способным даже на повторение прошедшей ночи. Закрыв за ним дверь, я попросил Наташу показать, наконец, как она по мне соскучилась, что она и сделала с большим удовольствием.
Наташа очень быстро разделась, как мне было приятно после разлуки вновь увидеть ее такое родное, обнаженное тело. Она была восхитительна. Я подумал о том, что мой восторг по поводу красоты случайной подруги, с которой я провел ночь, не очень-то соответствовал истине. Длительное воздержание и алкогольный подогрев способствовали усилению эффекта. Наташка ей нисколько не уступала, если не сказать больше того.
Еще когда мы только познакомились, она даже в одежде сводила меня с ума. Наташа, вообще-то, худенькая, но у нее такая премиленькая попка, что мне бывает трудно отвести от нее взгляд. Но самое главное ее достоинство - грудь, мои чудненькие близняшки, как я называю это великолепие. Им было тесно в любом из Наташиных платьев, казалось, они стремились порвать материю и вырваться наружу. Я всегда ловил себя на мысли, что желал бы увидеть, как у них это получится, так велико было наслаждение любоваться ими. За такую грудь любая фотомодель все бы отдала.
До нашей свадьбы я с трудом переживал, казавшиеся бесконечными дни. Я ждал ночей, поры, когда можно ощутить в своих руках ее сокровища. Женившись, признав их уже своей собственностью, я несколько успокоился, но, наверное, совершенно напрасно. Я внезапно остро осознал, что сегодня я мог потерять Наташу навсегда. Какая-то нелепая, мимолетная связь могла лишить меня самого дорогого в жизни - любимой женщины.
Я буквально сорвал с себя рубашку и брюки и бросился в горячие объятия жены.
Мы действительно здорово соскучились, настолько бурным было наше первое соитие. Почти без всякой подготовки, мой член нашел свою, так долго ждавшую его подружку, и мы в бешеном темпе понеслись навстречу друг дружке, не слишком заботясь о том, как у нас это получается. Как только старенькая общежитская кровать выдержала предельную для нее нагрузку.
Лишь потом, удовлетворив первую, самую сильную волну страсти, мы отдали дань нашей любви, и прелюдия перед следующим разом получилась долгой, очень долгой.
Я нежно ласкал и целовал Наташу и она отвечала мне взаимностью. Упиваясь своим счастьем, я подумал, что может и хорошо, что все так получилось. Зато я теперь по-новому оценил свое отношение к жене, и ничто впредь не заставит меня ей изменить.
И пусть воспоминания о происшедших событиях в этой командировке помогут сдержать данное себе слово.

Сказка на ночь

Привет. Ты пришел рассказать мне сказку на ночь? Проходи. А жена? Долго? Во сколько на работу? Рано. Конечно хочу. Эй-й, что ты делаешь? Да, хочу, давно хочу, как только увидела тогда тебя, так сразу и поняла, что мы стобой будем любовниками, но сегодня ты как-то так сразу нападаешь. Я не ламаюсь. Время есть. Слушай, я тебя знаю сто лет. А ты все такая же сволочь. Помнишь анекдот, про то, что прошел всемирный конгресс женщин и они постановили: 1- все мужчины - сволочи, 2- носить нечего. Не обижайся. Я хочу тебя. Не говори, я не хочу, чтоб ты говорил это только, чтоб мне было приятно, я тебе и так дам. Я же тебе всегда даю, тебе я просто не могу отказать. Вот, хотела бы, но не могу. Ты же такой сексуальный, сильный. Опусти нос, а то сильно задрал его. Задери что-нибудь еще. Я не грублю, просто у меня сегодня такое настроение. Нет. Он уехал. Да вот здесь. Я люблю, когда ты проводишь кончиком языка возле уха. Не смеши меня. М-м, какое у тебя ушко сладенькое. Просто класс. Я так люблю его облизывать, вот так: снаружи, по краешку, чуть-чуть углубляясь внутрь раковинки, ты чувствуешь, как я вхожу в него, это как сзади. Я люблю входить. Конечно, это несправедливо - мой любит, когда я делаю минет, еще бы. А я люблю входить. Почему я не мужик? Ладно, не затыкай мне сразу рот членом, хм, это по крайней мере невежливо.
Помнишь анекдот про коров: "А поговорить?". Да не пила я сегодня, просто у меня день такой разговорчивый. Да, мне так нравиться. Ниже. Вот здесь. Видишь, эти косточки на шее. Говорят, что у многих женщин тут эрогенная зона. А у меня чуть-чуть левее. Ну, конечно, меня все время на лево тянет. А сам? А куда ты ходишь? Как это назвать, если у тебя есть жена, а ты сейчас лежишь со мной? Сними это, мне мешает. Измена, конечно. Почему не считаеться? Это не важно, факты есть факты - ты со мной, а жена у матери. Конечно любовница. Не дуй свои губки. Губки, губки. Такие мягенькие, влажные, как головка члена. Ну, не суй мне его в рот. Я еще не хочу. Вот так. Конечно, они увеличились. У меня всегда грудь становиться больше, когда я возбуждаюсь. Да, ты меня возбуждаешь. Ты такой смешной. Пройдись вот здесь язычком. Только напряги его, чтоб он был как маленький член. Я знаю, что у тебя есть. Хочу вот так. Еще. Еще. Ниже. Возле пупка, ниже. Поцелуй меня. И клитор. Возьми его так в рот и пососи немного, помнишь, как я делала тебе, и лижи. Еще. Еще. Я хочу тебя. Ну, пожалуйста, еще. Возьми меня. Войди. Вставь мне. Трахни меня, ну, пожалуйста. Я хочу тебя. Вот так. Еще, еще. Да, мне нравиться. Нет, не спеши. Я хочу чувствовать тебя внутри. Полежи на мне. Чувствуешь, как я там напрягаюсь? Да, мне приятно.
Двигайся. Еще, еще. Быстрее. Глубже. Я сейчас кончу. Я люблю тебя. Люблю, люблю.
Только не кончай в меня. Да, в рот. М-м-м. Какой ты вкусный. Не уходи, дай я слижу. Хочу.
Не спи, тебе пора домой. Мой скоро придет. Конечно будем. Он меня трахает каждую ночь. Не устала, разве это может надоесть.
Все, пока. Спасибо, что зашел. Да, за тобой осталась сказка.

Сексесса на одну ночь

Жар от раскаленных камней охватывал тело. Жжение начиналось от гортани, перехватывая ее так, что иногда было трудно произнести слово и приходилось даже делать передышку в разговоре, чтобы вновь набрать воздуха и продолжать речь, оно распространялось дальше, и сердце пульсировало неровно, какими-то отчаянными толкающими спазмами, грудь, живот - все было охвачено этим бесовским жжением, но в паху оно становилось совсем невыносимым. Яички воспаленно горели и их ломило так, будто по ним протопало по дороге на водопой целое стадо африканских слонов. Чтобы скрыть свое состояние, они лежали на животе, отчего жжение становилось еще невыносимей, и ворочались на камнях, ибо трудно было найти меж камней удобное место для своих напряженных и раздувшихся половых членов.
Им было по девятнадцать. Все трое учились в одном институте, и это были их первые каникулы. И вот теперь они лежали на пляже, загорали, смотрели на полуобнаженные женские тела и терзались страшными муками полового желания здорового юношеского тела. Двое из них - Жора и Гога - еще не знали женщин, страдая от этого невообразимо и стесняясь позорного факта юношеской девственности, так как большинство их товарищей, по их словам, уже познали, уже любили и знали, где, что и как у женщин находится, и с чем это едят, и как это происходит, и рассказывали сладострастные истории о своих победах и своих ночах безумной любви. Третий - Андо уже был знаком с женщиной, этой женщиной была его молодая и веселая тетушка Магоша из Зугдиди. Она всегда останавливалась у них в доме, когда приезжала в Тифлис за покупками. И однажды, месяца два назад, жарким днем, когда за окном все плавилось, и он в одних плавках зубрил какую-то невероятно скучную книгу перед зачетом, они почему-то оказались одни в квартире, и непонятно как и для самого Андо они вдруг оказались голыми в объятиях друг друга, и Магоша своими унизанными громадными перстнями ручками вложила его половой член в какую-то сокровенную извилину собственного тела, который тут же и треснул, выплеснув из себя все свое наполнение и... тут раздался звонок, пришла с базара бабушка, вечером Магоша уехала, даже не сделав Андо никакого тайного знака или заговорщицкого намека на их особые отношения и их совместную греховную тайну, и Андо так и остался в смутной растрепанности чувств - можно ли все это, так мгновенно промелькнувшее, считать своим приобщением к контингенту настоящих зрелых мужчин, либо это лишь еще какое-то предварение, и настоящее приобщение ему еще предстоит...
Впрочем, это не помешало ему пересказывать эту историю с присочиненными красочными подробностями целой ночи любви, в которой он, по его словам, совершал любовные подвиги, которым позавидовал бы быть может сам Автандил, а может и Тариэл, а Магоша в этом рассказе стала чуть ли не новым явлением в наше время царицы Тамар.
И вот теперь они лежали втроем на пляже, отчаянно сражаясь с безумием охватившей их похоти. Андо буквально силой вжимал себя в землю, чтобы подавить шизофренический порыв - вскочить, например, прямо среди этой почти голой человеческой массы, рвануть с себя трусики, выбросив на волю стрелу своего невыносимого мучительства, и крикнуть на весь этот жужжащий и извивающийся плотью пляж: "Женщины! Смотрите, как сильно я вас жажду! Неужели никто не смилостивится над этой нечеловеческой страстью?!" И в горячечном воображении ему рисовалась невероятно живая сладострастная картина, как молодая девушка и с длинными белыми распущенными волосами, длинноногая и узкобедрая, и с упруго-обнаженной грудью склонятся перед ним на колени в замедленном благоговении и нежно касается его полового члена щеками, глазами, осыпает его нежными чуть веющими поцелуями, а затем также тихо и плавно склоняет его на себя, вкладывает его пронизавший пространство член в тайное удо собственного прекрасного и упругого тела, и они начинают совместный тихий танец любовного потрясения... Картина эта была столь мучительно явственной, что он вдруг почувствовал, как пробежали по его телу несколько болезненных судорог, и теплое разлилось по его животу и ногам...
Разговор их касался, конечно, женщин. Они уже перебрали почти всех их, лежавших в самых возбуждающих позах вокруг них, и уже со всеми успели переспать и даже пресытиться. "Вон той я бы засадил", - говорил Жорик, кивая на раскинувшую ноги и обнажившую белый живот и краешек волосков вокруг лишь чуть прикрытого узкими плавками места мучительного любопытства. "А я вон той", - говорил Гога, указывая на другую девушку с красивой крупной грудью, которая была еле прикрыта узкой полоской бюстгалтера, выползающей из-под него во все стороны, как пышное сдобное тесто из слишком тесной квашни. Сквозь туго натянувшуюся поперечину видна была насквозь ложбинка между грудями с мелкими капельками пота, их боковые поверхности, не знавшие прикосновения солнечных лучей, белые и чистые, а, присмотревшись внимательно, можно было даже разглядеть краешек темного пятнышка соска...
Иногда, чтобы остыть, они бежали в море, и море давало им временное успокоение от этого непреставаемого мучительства. Они громко и ожесточенно резвились, холодная вода охватывала их члены, снимая на время давление в яичках и половом члене. Но затем они выходили на берег, ложились на камни, и вновь поджаривал их медленно пылающий огонь сладострастного вожделения и неостывающей похоти, вновь возникали перед ними возбуждающие картины...
Они жили уже три дня, но им никак не удавалось подцепить девиц. Каждое утро они говорили и убеждали друг друга, что сегодня это непременно случится, ведь все их друзья и знакомые постоянно говорили, как все это просто делается на курортах, как косяками ходят по пляжу девки всех сортов и мастей, которые только и мечтают за них ухватиться, как за трешку, стоит только их поманить, за ними побегут и отдадутся в их полное распоряжение любые девки...
Неля появилась на пляже поздно. Утром она долго уговаривала свою подружку Раису пойти на пляж. Но та захандрила. У нее случилась "трагедия". Мальчик, с которым она познакомилась несколько дней назад и с которым она "ходила", точнее, днем они втроем проводили время на пляже, а по вечерам они уединялись вдвоем, и потом ночью Раиса будила Нелю и долго рассказывала той, сонной и ничего не соображавшей, как и что он ей сказал, как и что она ему ответила, как он ее лапал, как она сказала ему, что она не таковская, как, наконец, она отдалась ему совершенно случайно, он взял ее силой, а она оказалась застигнутой врасплох и не успела собраться и приготовиться к отпору, а то бы она ни за что ему не отадалась, и как она теперь страдает, что она отдала ему самое ценное свое сокровище, а он совсем и не заикается о женитьбе, словом, этот мальчик изменил ей, вчера она видела его на пляже в окружении каких-то пошлых и развязных девиц, и как она ни ходила вокруг, он откровенно и нагло показывал всем своим видом, что вовсе не знает ее и вообще не имел чести быть ей представленным, и потом она даже заметила, что девицы, эти наглые и рублевые проститутки, стали прямо в лицо ей смеяться, когда она проходила мимо их компании как бы случайно, направляясь к морю... "Не хочу видеть этих кобелей", - только и говорила Раиса на призыв Нэли, как ни убеждала та плюнуть на Витьку и хандру, так и не захотела она выйти из комнаты, лежала, уткнувшись на кровати в подушку. Неле это в конце концов надоело, она была весела и смешлива, трагедия Раисы ей была просто непонятна, и она, наконец, сказала, что пойдет одна.
Мест на пляже почти не было. Она долго ходила, пытаясь пристроиться и найти места хотя бы на квадратуру своего полотенца, но весь пляж был устлан простынями и полотенцами, как будто это было не километровое пространство открытой природы, а хата заботливой хозяйки, застеленная половиками, пока, наконец, не обнаружила меж затененными полотенцами, простынями и одеялами галечника узкую прогалинку возле трех молодых парней явно грузинского вида. Неля расстелила свое полотенчико, сбросила одежду, открыв солнечным лучам, морскому воздуху и летавшим вокруг похотливым мужским и ревнивым женским взглядам свою хорошо сбитую фигурку, за которую ей совсем не приходилось стесняться, и крикнула мальчикам - "Постерегите место", и быстро сбежала в море.
Море безропотно приняло ее в свои ласковые объятья,волна щекотала ее здоровое, наполненное молодой пульсирующей кровью тело, обволакивало ее нежными ласканиями, заставляя особо остро ощущать здоровье, силу, гладкость и упругость форм и покровов, и в то же время море объединяло ее в нечто единое и слитное со всем миром, со всеми людьми, плескавшимися поблизости и в отдалении и даже вообще далеко-далеко, как будто она была лишь маленькой клеточкой какой-то гигантской и единой протоплазмы чудовищного голубого живого существа, имя которому - МОРЕ. Это было так чудесно и так волнующе, ведь это было ее первое в жизни соприкосновение с этим ласковым живым чудищем, что настроение у нее возросло до каких-то совсем особых ступеней настроя, и она совсем позабыла о всех горестях Раисы.
Ей совсем недавно исполнилось двадцать. Но сексуальные томления пока обходили ее стороной. Эта сфера чувства еще дремала в ней неразбуженным, лишь разве чуть потревоженным, сном, а когда все ее подруги переживали в предчувствии будущих или ощущениях настоящих чувств интимного свойства, она относилась к этому как к чему-то далекому и ей лично не угрожающему, хотя рассудочной частью сознания и понимала, что, возможно, и ей э т о предстоит, но все это говорил рассудок, но чувства молчали. Впрочем, ей уже приходилось несколько раз целоваться с мальчиками, ощущать на своей груди их вороватые прикосновенитя, их дрожащие прижимания, ощущать что-то твердое в их штанишках, что они так стремились прижать к ее бедрам и животу, и в этот момент движения их приобретали особую горячечность, но все это она воспринимала со стороны, как что-то не касающееся ее лично и конкретно, а это "твердое" ей даже нравилось обнаруживать и фиксировать. Сексуальная часть ее души еще спала детским сном, никакие чувства опасности еще не тревожили ее, потому к молодым людям она относилась со спокойной заинтересованностью, что и придавало ей очарование в их глазах, и влекло к ней с особой и ей непонятной силой...
Она бросилась на нагретые камни, и тепло охватило ее слегка иззябшее в воде тело. Тепло снизу и облив солнечных лучей сверху заставили все ее тело сладко вытянуться, расслабиться, и было так хорошо, так сладко, что она забылась в этой нирване сознания.
Из этой дремы ее вывел бархатный мужской голос. Она подняла голову и увидела мальчиков, лежавших рядом и сейчас предлагавших поиграть с ними в карты в качестве четвертого. Ей было так легко, такую воздушность она ощущала во всем теле, так напоена счастьем была каждая клетка ее тела, так ей хотелось поделиться этим своим настроем со всеми людьми, со всеми близкими и далекими, с несчастными и счастливыми, с пожилыми увядшими старушками и брошенными любовницами, в том числе и с этими мальчишками, такими юными и симпатичными, но в их глазах она мгновенно заметила, но это сразу же пронеслось вдаль, какое-то хищное блистание, и она тут же согласилась.
Несколько часов промелькнуло в шутках, в совместных купаниях. Мальчики старались показать себя обаятельными кавалерами, ей с ними было весело, она шутила и много смеялась. Было так приятно ими верховодить, любое желание ее они выполняли мгновенно, бегали за лимонадом, покупали мороженное и орехи у шнырявших меж тел государственных и частных коробейников. В море они сопровождали ее в заплываах, и с ними она уплывала так далеко, как никогда не осмеливалась одна, и они плескались друг на друга, она топила их, но никто из них не допускал никакой себе вольности даже в самых, казалось бы, подходящих условиях суматохи и возни. Никогда еще и никто не говорил ей столько красивых и льстивых слов, которые так возбуждающе ласкали ее слух, рожденных впервые под этим солнцем и предназначенных ей и только ей. И невольно она сравнивала этих веселых сильных красивых особой и непривычной ей красотой обаятельных и остроумных и доброжелательных мальчиков с теми парнями, что окружали ее в родном сибирском городке, окруженном лагерями и зонами. Все они носили на себе печать алкогольного вырождения зачатых в пьяном угаре выблядков с дряблыми мышцами и синюшными лицами, да и сами в своем большинстве были уже созревшими аликами, речь их наполовину, если не на девять десятых, состояла из мата, и никогда ей не приходилось из их уст слышать красивых слов, метких фраз, похвал и лести в свой адрес.
Здесь же были люди другого мира, мира дам и добрых кавалеров, и ей нравился этот новый мир, она чувствовала, как и сама становилась в этой атмосфере веселья и доброжелательности и красивей, и умней, как распускалась ее постоянно сжатая в напряжении мгновенного отпора душа. И хотя порой ловила она в их взглядах хищные блестки, замечала, как их взгляды раздевают, ощупывают и роются вдоль всего ее тела в неспешном скольжении от макушки до кончиков ног, вспоминала предостережения подружек об особой опасности грузин, но все это казалось ей пустым и незначительным по сравнению с той радостью, в которую погрузили ее сейчас эти легкие и ни к чему не обязывающие отношения.
Солнце уже начало садиться, пляж постепенно пустел. Кто-то из мальчиков предложил закончить день в ресторане. Только для виду поотнекивавшись, Неля согласилась. Так ей не хотелось расставаться с этими ребятами, не хотелось уходить из этой новой для нее атмосферы.
Ресторан был дорогим. Она много слышала о нем, но ей самой не приходилось в нем бывать. Мальчики заказали шампанское, икру, цыплята-табака, в ее честь музыканты исполняли ее любимые песни - мальчики швыряли деньги небрежными жестами, и это тоже было ей в новинку, она привыкла, что деньги в ее окружении считают до копейки и расстаются с ними как с кусочками собственного мяса. Она пила шампанское и еще какие-то неизвестные ей вина, смеялась и танцевала со всеми мальчиками подряд, но когда ее попытался пригласить танцевать какой-то чужой парень, она вдруг увидела, какими жесткими могут быть ее такие милые и нежные кавалеры. Правда, по временам к ней подступало чувство страха, она понимала, что ничего не дается даром и за все придется платить, не такая уж она была дура, чтоб этого не понять, но сейчас было так хорошо, и она отгоняла эти мысли. К тому же хмель все больше и больше кружил ей голову. И потому мысль о предстоящей расплате не казалась ей такой уж страшной. И она, конечно, догадывалась, какую плату ей придется предложить. Но и это не выглядело теперь таким уж чудовищным. В конце концов должна же она когда-нибудь расстаться со своей девственностью, а с одним из этих мальчиков-грузин, например, с Гогой - самым рослым и симпатичным - это может и лучше, чем с каким-нибудь сибирским Ванькой. Предчувствие это холодило ей грудь, и, чтобы заглушить этот страх, она веселилась еще громче.
Уже была поздняя ночь, когда они вчетвером шумной компанией вывалили из ресторана. Она сделала робкую попытку расстаться с ними до завтра, но ребята шумно запротестовали, и стали говорить, что надо пойти на квартиру и там продолжить этот прекрасный вечер домашней хванчкарой, и еще что-то говорили и твердо держали ее под руки, и она чувствовала, что время расплаты настало.
Ребята жили в отдельной пристройке в глубине сада и сами открыли дверь ключом, что лежал под камнем. В комнате стояло три койки, стол, графин с водой, но еще много места было в центре комнаты. Сердце ее оборвалось.
-Может не надо, мальчики, - проговорила она, когда Гога и Жора подсели к ней и стали мягкими, но настойчивыми движениями расстегивать и снимать платье, расстегивать лифчик, лаская и целуя ей грудь и живот, сняли с нее трусики.
-Что ты, Нелечка, это совсем не страшно, - твердили и повторяли Гога и Жора, продолжая ее раздевать.
Она осталась на кровати обнаженная, и тут мальчики заспорили, кому из них первому переспать с нею. Страх сковал ее, а парни ссорились и не могли договориться. И вдруг злость отчаяния разобрала ее.
-Слушайте, парни, - вдруг громко сказала она, и сама не узнала свой голос, так с трудом сквозь цокающие зубы протискивались звуки. - Я сама хочу выбирать, с кем буду ломать целку. Вот так. Раздевайтесь и становитесь в ряд. Я буду выбирать.
-Молодец, Нелечка, - закричали парни и, раздевшись, выстроились перед нею. - Выбирай нас, королева.
Она со страхом от того, что придумала, смотрела на этот необычайный строй. Упругие и обнаженные тела матово блестели в полумраке, и три ствола, заряженные полным боекомплектом, целились ей прямо в грудь, как будто она была приговоренная к растрелу, и сейчас по знаку "Пли" очереди из всех трех стволов пересекут ей грудь. И ей вдруг стало смешно. Как часто она видела в кино сцены расстрела. И вот она сама как на расстреле, но только эти стволы извергают не смертоносный свинец, а всего лишь белую эмманацию мужской страсти и жизнетворения. "Это не смертельно", - пронеслось у нее в голове.
Ей уже однажды пришлось видеть живой мужской половой член. Это было когда техникумовский преподаватель черчения во время консультации пытался ее изнасиловать. Ему было лет сорок, ей он казался стариком. И когда он уже вытащил свой член, когда она увидела это страшное торчащее орудие насилия, черный, с какой-то синюшной головкой, отороченной морщинистой кожицей, она в тот раз так перепугалась, что начала так колотить в запертую им предварительно дверь, что тот поспешил ее побыстрее выпустить.
Здесь же было что-то совсем другое. Это были еще детские письки, которые еще не раскрылись от усердных трудов и упражнений, их головки еще стыдливо прятались за гладкой и нежной кожицей крайней плоти, а у Жорика она вообще свисала с кончика маленькой сосулькой. Она быстро оглядела эти таинственные части мужского тела, столь тщательно скрываемые от посторонних глаз, которые всегда привлекали ее стыдливолицемерное внимание, особенно на старинных статуях или в обтянутых буграх балетных танцовщиков. Наиболее красивый, просто "классический", подумалось ей, хотя откуда ей, казалось бы, разбираться в этом предмете и его "стилях и классификациях", член был у Андо - ровный, но мощный и грозный столб - "оглобля", сразу проскочила мысль, и "разве это можно куда-то вместить?" - с чуть выглядывающей, как будто подмигивающей из засады, прорезью мочевого канала, как настороженный глаз на слегка приоткрытой головке-личике. У Жорика писька была маленькая, на конус и завернутая бантиком на конце, а у Гоги пис был с горбинкой, как и его нос. Все это быстро пронеслось в сознании, и от этого еще больше она как-то успокоилась и даже стало весело.
-Ну и пушки отрастили, - сказала она и провела рукой вдоль ряда выставившихся стволов, теперь совсем не казавшихся ей страшными.
-Выбирай, королева! - вновь закричали парни, еще больше напружинив свои "пушки".
-Вот кто пройдет на руках от двери до окна, тот и будет моим рыцарем, - брякнула вдруг первое попавшее на ум Нэля.
Парни загоготали. Вверх взлетели ноги, голые зады,мошонки. Они падали с веселым гоготом и снова пытались встать на руки и пройтись.
-Эх, вы, слабаки, смотрите, как, - Нэля занималась в кружке гимнастики. Она встала на руки и голая девичья фигура с воздетыми вверх ногами двинулась по комнате.
-Молодец, Нэлечка, еще, ну, еще!
Но хмель сделал свое дело, и она рухнула посреди комнаты. На нее упал Гога, а затем и остальные парни, образовав кучу-малу из перепутавшихся мужских и женских частей тела. Когда смех прошел, Нэлечка скомандовала.
-Тащите сюда, мальчики, одеяла и простыни.
Они быстро застелили пол.
-Андо, ложись сюда, - и показала справа, - Жорик, а ты - сюда ложись под левый бочок. А ты, Гога, пристраивайся, где найдешь местечко.
Страх у нее пропал вовсе, было весело, и "предстоящее" совсем не пугало ее. У мальчиков от возни и смеха письки поскукоживались, и атмосфера "расстрела" исчезла, как будто ее и не было, она даже ощущала, что эти мальчики стали ей как бы родными, как бы ее младшими братишками, а вовсе не страшными насильниками, и она стала ласкать и даже жалеть, что их мужская сила вдруг их оставила, и она щипала, гладила и дергала за их вдруг оказавшиеся такими безобидными мышками вместо смертоносных стволов половые члены. Андо и Жорик впились в ее груди каждый со своей стороны губами, А Гога повалился на нее сверху и пытался и себе найти лакомый кусочек ее тела.Но вдруг она почувствовала, как Гога стал раздвигать ей ноги и протискивать свое упругое тело меж ее бедер.
-Смотри, Гоша, сделаешь больно, я твоим друзьям всю их мужественность оторву, - засмеялась Нэля, без страха и боязни широко и свободно раскинув в стороны свои красивые и сильные ноги, давая возможность войти меж ними бедрам Гоги и одновременно держась правой рукой за мужскую силу Андо, левой рукой за соответствующее место Жоры, которые вновь приобрели свой прежний, но теперь совсем не казавшийся ей угрожающим, вид.
Гога упал на нее всем телом, впился в ее губы в длинном безумном поцелуе, и одновременно она ощутила, как что-то тупое начало давить еймеж ног. Она поняла, что началось. Но то ли Гога боялся сделать ей слишком больно, то ли просто не знал и не умел, но его член не шел, а давил, давил и никак не мог попасть в желаемое место и произвести желаемое действие. И она уже чувствовала, как ослабевает эта сила давления и напора, и Неле вдруг стало по братски жалко, что вот сейчас этот ее милый и красивый братик, хоть и делает он ей сейчас больно, опозорится перед всеми ее другими братиками, а ведь наверное это может стать для него таким позором и стыдом перед друзьями, что сам взялся поперед всех ломать целку и опозорился, все это так быстро и бессвязно промелькнуло у нее в голове, волна жалости и сочувствия захлестнула ее, что она, превозмогая боль, вдруг сделал резкое движение тазом вверх прямо навстречу этой мучительной силе давления и услышала как будто даже щелчок разрываемой девственной плевы, и что-то мягко и плавно вошло в глубину ее тела, и это ж и в о е в ночной глубине ее тела запульсировало в каком-то бешенном ритме, толкаясь в разные стороны, открывая в ее теле какие-то новые чувственные области, которые она никогда не ощущала и не знала чувственно... Судороги, почти эпилептические, охватили все тело Гоги, он еще несколько раз нескоординированно дернулся на ней и затих. Острая боль сразу же ушла, оставался только какой-то ноющий осадок из открывшихся для нее телесных глубин, и все оказалось совсем не так уж ужасно, как ей говорили подруги. Двумя руками она охватила голову Гоги и поцеловала его в губы.
-Спасибо, Гога, - сказала она и взглянула на него. На его глазах стояли слезы первого наслаждения и первого восторга сексуального приобщения и радости, что не оказался он перед друзьями слабаком, и тайного осознания, живущего в каждом мужчине, что оказался он приобщен к великому чуду и тайне превращения девушки в женщину... - А теперь освободи рабочее место. Кто следующий? Давай, Андо.
Она отметила сразу, насколько глубже вошел в нее член Андо, не зря же она сразу его испугалась, он распирал, он давил, ощупывал и ласкал какие-то совсем другие места, иногда было больно и казалось, что это подступает к самому горлу, но эта новая боль затмевала старую и еще более была сладостной. Было какое-то чудесное слияние всех четырех тел. Пока Гога, Андо, а затем и Жорик извивались над нею в конвульсиях первого в своей жизни полового акта, множество других губ и других рук покрывали ее ласками и поцелуями, как будто она предавалась вакханалии с какой-то многорукой и многоглавой гидрой. И ее руки в свою очередь постоянно скользили по чьим-то телам, животам, половым членам, ягодицам и одновременно она чувствовала, как что-то жгучее нарастает внутри ее организма, боль, смешанная со сладостью, заполняла ее все больше и больше, и когда над нею уже был Жорик, это выплеснулось из нее каким-то диким стоном и ее затрясло в конвульсии, сжавшей тело, и она что-то, уже не помня и не сознавая, сжимала и рвала, корчилась и кричала голосом первобытной страсти...
Наконец, эта какфония и оргия сладострастия закончилась. Все лежали без сил. Мальчики лежали счастливые и уставшие рядышком, а она вдруг ощутила, что неизвестно как она оказалась лежащей поперек их животов, также усталая и полная еще этих новых и таких сказочно прекрасных ощущений, о существовании которых она даже не догадывалась, и почемуто ни одна из ее подруг об этом ей не рассказывали.
Она погядела на простынь. Она вся была испачкана, и несколько капелеккрови резко выделялись на ее мятой белизне.
-Нэлечка, я эту простынь украду и повешу в общежитии над своей койкой вместо ковра, - сказал Гога. - Правда, Жора?
Парни рассмеялись и вновь начали соревноваться в остроумии. Нэля лежала на этих голых мальчишках, на своих "расстрельщиках", как Ирина Бугримова на львах, подумалось ей, и внутри унее все смеялось. Она слышала, как соревнуются мальчики, ее мальчики, в остроумии, и рука вновь непроизвольно заскользила по их упругим и гладким телам. Это было так приятно, она ощущала, как вздрагивают они под прикосновениями ее рук, как постепенно вновь возникало в них желание, на глазах наливались таинственным соком и вновь устремлялись ввысь их молодые, впервые познавшие женщину половые члены. Она приподнялась, чтобы посмотреть на них, и села прямо на живот Гоги.
-Нелечка, привстань на минутку, пожалуйста, - сказал Гога.
Ничего не подозревая, Неля привстала, а когда вновь стала опускаться, то почувствовала, что ее встретил твердый оскал гогиного полового члена.
-Вот так и садись, Нэлечка.
-Ну, и хитрец ты, Гога, - сказала Нэля, усаживаясь на это живое и твердое, а затем стала равномерно подниматься и опускаться. Гога застыл под ней в муке сексуального страдания. Она положила ему руки на глаза, как будто только его взгляд мог смутить ее в этой, как ей всегда представлялось, совсем неприличной позе, и она стала делать ему "хорошо", пока не почувствовала, как выстрелило у нее внутри, и распиравшая и заполнявшая всю ее внутренность без остатка стальная масса стала съеживаться и выскальзывать из влагалища.
-И я хочу, и я хочу, - закричали враз Жорик и Андо. И Нэля поочереди удовлетворила их, вновь отметив про себя бычий член Андо, который в этой позе проникал уже бог знает в какие глубины. Но того, что б ы л о, уже не повторилось, а боль от открытой раны становилась все сильней, и под конец только чувство неизвестно откуда и как возникшего долга перед этими ребятами заставило ее дать им всем удовлетворение. К тому же и акты продолжались теперь гораздо дольше, чем в первый раз...
А потом кто-то предложил сбегать в сад и ополоснуться. Ночь была теплой и черной. И они выбежали в сад прямо в шикарных своих туалетах Адама и Евы, и плескались под краном, и шутили, и плескали друг на друга водой. И тут же Жора нарвал хозяйских яблок.
Затем они вернулись в комнату и, растершись, посвежевшие расселись вновь на полу и стали есть яблоки. Достали вино. Все почувствовали страшный голод. Вино было легкое, но оно кружило голову, и всем было весело. Потом кто-то предложил пить вино с животика Нелечки. Идея всем понравилась. Неля легла на спину, в углубление ее пупка ей наливали несколько капель вина, и мальчики с особым смаком и шутками по очереди выпивали эти сладкие капли. А затем и Неля захотела попить с ихних животиков. И уже парни легли, и теперь она по очереди наливала в их пупочные углубления вино и слизывала его под визги мальчишек. И сначала она облизала пупок Гоги, затем Жорика, а затем, когда стала наливать вино в углубление андошкиного пупка, толи у нее дрогнула рука от хмеля, толи она решила пошутить, но она облила вином весь живот и весь андошкин половой агрегат. И тут Андо потребовал, чтобы Нелечка слизала вино с его письки, и Неля в тумане и хмелю, забыв уже обо всем, взяла в рот половой член Андо и стала его покусывать, ласкать языком и губами и заглатывать его и всячески играла с ним, пока не почувствовала, что парямо в гортань брызнула ей пахучая густая и терпкая струя, и она даже поперхнулась, а потом стала пить и глотать ее как возбуждающий и сводящий с ума напиток.
А затем, естественно, этого же захотели и другие мальчики. Для забавы она взяла их члены вместе и ласкала их сразу и поочередно, и сама трепетала от возбуждения, ощущая тот невыносимый восторг и возбуждение, который вызывала у Гоги и Жорика эта столь необычная и неслыханная ласка.
Потом они сидели кружком на полу, мальчики рассказывали ей всякие сексуальные анекдоты и истории из их студенческой жизни, а стаканы все ходили и ходили по кругу, тела их касались друг друга, и руки мальчиков беспрестанно бродили по ее телу, и она сама то и дело в шутку дергала их за их уже порядком потрудившиеся и уставшие половые члены, пока молодость вновь не взяла свое, и она увидела к своему ужасу, как снова ими овладело возбуждение, снова вздыбились их палки-оглобли, а ласки и поцелуи вновь стали тверже и горячей.
-Нелечка, давай еще разок, - сказал Гога.
-Нет, мальчики, эта дырка на сегодня свое отработала, сказала Неля и хлопнула себя по лобку.
-Нелечка, неужели ты нас бросишь? Может давай в попку, - робко сказал кто-то из мальчиков.
-Что вы, мальчики, это наверное... - она даже не знала, как сказать, так "за" пределами ее моральных представлений это лежало, - больно.
-Нелечка, совсем не больно, - шумно завопили парни. Вот увидишь. Надо только письки кремом смазать, и все будет совсем приятно.
-Ладно, мальчики. Сегодня я ваша королева, и я дарю вам все дырки своего тела.
Это вызвало приступ нового восторга всех парней. И сначала Жорик, в затем и другие пояли ее в попку. Было тоже немного больно, впрочем, у нее было больно, кажется, всюду стонали влагалище, рот и гортань, грудь и губы от бесчисленных поцелуев, но и одновременно она ощущала какуюто новую и другую сладость в этой извращенной или просто "нерекомендованной" - хотя, собственно, когда и кем непонятно - связи между ней и дорогими ей мальчиками. Их возбуждение, их оргазм каким-то образом передавались и ей, доставляя и ей какое-то невысказываемое и неконцентрирующееся наслаждение и ощущение слияния и как бы перетекания в плоть и душу сексуального партнера. И эта "извращенность", от которой она бы с ужасом отпрянула еще несколько часов назад, совсем не казалась ей уже хоть чем-то постыдным. Это были мгновения, когда с нее будто спали все предрассудки, в которых она воспитывалась, и которые ей казались такими же незыблемыми, как невозможность питаться человечиной, все, что было хорошо этим дорогим ее детишкам и что было хорошо ей, сегодня казалось ей возможным, доступным и хорошим, и не было меж ними никаких запретов, они были открыты друг перед другом до самых глубин, и она была открыта им до последнего прикосновения и сокровенной внутренней клетки, и она ощущала их как бы какими-то лишь вот-вот отделившимися от нее частями собственного организма. В этом было чудесное наваждение, либо просто пьяная галлюцинация, она не знала и не хотела знать...
А ночь длилась. Бесконечная, угарная, сумасшедшая, ночь другого мира, другого с у щ е с т в о в а н и я, и не было сил и не было желания ее остановить. И они вновь выбегали голыми в сад, и они вновь пили вино, и она пила вместе с ними, и уже не в силах от этого оторваться, она вновь и вновь ласкала их тела, целовала и кусала, вновь и вновь стремилась вызвать в них желание и пылание, казалось ей было просто невыносимо видеть эти мягкие и покорно болтающиеся органы, которые встретили ее сегодня нацеленными в грудь стволами, ей нравились они именно такими - стальными орудиями испепеляющей жажды любовных сражений, и мальчики тогда казались ей мужественными солдатами, из стволов которых вотвот полетит огонь и смерть...
Они были уже совсем пьяненькими, но молодость брала свое, и сексуальные силы вновь и вновь приходили к ним.
-Может еще, Нелечка, - сказал кто-то робко из мальчиков.
-Нет уж, братики, вы меня уже во все дырки попробовали, даже в жопу. Впрочем, у вас и самих жопы есть. А ну-ка, давайте друг с дружкой, а я посмотрю. Ну-ка, мальчики.
В атмосфере этой ночи, когда, казалось, стало доступным и дозволенным все, когда рухнули, исчезли, растворились все табу и остался лишь вакуум абсолютной свободы, и это предложение вызвало взрыв восторга.
-А что, давайте!
-Парни, предлагаю караваном.
-Как это?
-Очень просто. Очень просто. Один к одному, другой - к другому.
-Великолепно! Бросаем жребий.
Бросили жребий на места в караване. Первый номер достался Жоре, второй - Андо, третий - Гоге.
-Нелечка, - взмолился Жорик, а мне куда свою пушку девать?
-Давай сюда, несчастненький, - сказала Неля. Она легла на пол и положила половой член несчастного Жорика между своих грудей. Мальчики составили караван, Андо вставил свой половой член в задний проход Жорика, Гога - в зад Андо.
-Караван - поехали, - скомандовал Гога, и все начали дружно раскачиваться, пока караван не рассыпался, а все нелечкино лицо оказалось залито густой жориковой спермой.
По дощатой мостовой сибирского городка почти каждое утро раздается женственный, но одновременно и явственно деловитый, стук каблучков. Прохожие с уважением раскланиваются со стройной моложавой в белой блузке, подвязанной под самое горло красной тесемочкой, строгом жакете и прямой юбке деловой женщиной. Этоуважаемый член городского сообщества заместитель председателя райисполкома Нелля Самсоновна.
Много лет и много воды утекло с той греховной ночи, многое изменилось в жизни той юной и смешливой девчонки Нелечки. Она уже вышла замуж и довольно удачно, муж ее тоже уважаемый в городе человек - секретарь райкома партии, родила двух девочек. Да и сама сделала неплохую карьеру, добилась кой-чего в жизни. Большой каменный дом из белого огнеупорного кирпича полная чаша, во дворе красуется белый "Жигуль" с хромированными накладками. И многое еще было. Были и любовники, были и случайные связи в командировках и на курортах. Многое еще было. Но не было больше "того моря". Никогда уже больше она не ездила на это море ее юности, как ни уговаривал ее муж, хотя уж порой совсем близко они проезжали возле него во время отпускных вояжей. Но нет, обычно уступчивая, тут она становилась как кремень. Того моря она уже не найдет, а это же, но другое, ей не нужно. Ибо никогда не может Нелля Самсоновна забыть ту "ночь греха", когда стала она женщиной, а ее три дорогих "братика" - мужчинами. Дорогой, слишком дорогой ценой она заплатила за ту ночь свободы и безумных наслаждений.
...Под утро она уже не могла даже ходить, и мальчики отвезли ее на квартиру в такси. Так на квартире она и пролежала пластом все дни до своего отъезда. Но на мальчиков она не обижалась. Они оказались добрыми и заботливыми ребятами, каждый день навещали ее, приносили фрукты, цветы и сладости, сидели и болтали с ней откровенно и совсем не стесняясь и не утаивая рассказывали ей о своих новых сексуальных победах и приключениях. И она радовалась вместе с ними. Они пришли провожать ее на вокзал, и со всеми она расцеловалась. А потом Андо, страшно конфузясь, предложил ей денег. И она взяла. Ей они не были так уж позарез нужны, она вполне могла бы их отвергнуть с презрением. Но ей не хотелось унижать ее братиков, ставить себя какой-то "жертвой". Нет, она была их проституткой, "проституткой на одну ночь". Но она была честной проституткой, и сполна заплатила за все их финансовые расходы, за их трату душевных сил и доброты. И может у них никогда не будет такой безумной, такой отметающей все ночи, но пусть они считают, что это была "честная сделка".
Но она заплатила дороже. Через некоторое время она вышла замуж за своего нынешнего супруга и ей хотелось вновь испытать т о безумное наслаждение, которое ее охватило в ту безумную ночь. Но все было тщетно. Э т о не приходило. Тогда, решив, что все дело в ее совсем сексуально тупом и безграмотном муже, она стала заводить любовников, и муж пару раз учил ее кулаками и ремнем, когда до него доходили слухи о похождениях его благоверной. Но все было безуспешно. Все ее любовники были на одно лицо, пресными и скучными типами, и кроме механического трения о слизистые ничего она не ощущала. И тогда поняла она, что пришла расплата за ту ночь греха, что навсегда суждено теперь ей оставаться фригидной и холодной женщиной. "Фригидочка ты моя" - звал ее иногда теперь муж. Она уже давно успокоилась, и он сам завел себе любовницу - молоденькую секретаршу, глупую и неумеху, но с упруго торчащими титьками. И она даже не стала на это реагировать, он вполне имел на это право, так скучна до зевоты была в постели его благоверная.
Но не знал и не догадывался он, как часто в ночи его благоверная вспоминала три наставленных на нее ствола, заряженных полным боекомплектом юношеской страсти. Чашу сексуальных наслаждений, отпущенных бабе, видать, она до дна выпила одним приемом в ту грешную ночь, она слишком глубоко заглянула в бездну сексуальных радостей и безумств, и, видать, боги этого не прощают и карают, как покарали Еву, вкусившую от древа познания. Она слишком много "вкусила" за раз, и тоже оказалась покаранной... И где теперь ее мальчики? Помнят ли они ту ночь страсти и безумств? Может действительно Гога до сих пор хранит простынь со следами ее девственной крови? Она не знала. Она сразу же отказалась брать их адреса и давать свой. "Нет, мальчики, - сказала она, - встретились мы на миг, наполнили этот миг безумным счастьем, а дальше наши пути пойдут врозь, и нечего тут сочинять. Я буду помнить вас. И - прощайте". Лишь однажды, когда смотрела она по телевизору встречу с каким-то молодым грузинским академиком, вдруг заметила она на мгновение его хищный взгляд и даже закричала про себя: "Да это же Андошка, мальчик с красивым и большим писом". Но уже через мгновение взгляд его вновь наполнился беспредельной телевизионной пустотой, и она подумала, что может и ошиблась. Имя его она пропустила, а фамилия его ей ничего не говорила.
Никогда и никому она не рассказывала про эту ночь. И лишь вот теперь, глядя на чуть не лопающиеся от живых соков юности формы своей старшей дочери, которой уже шестнадцать, а, если учесть акселерацию, то почти как ей тогда, думая о ее первой предстоящей ночи любви, ей безумно хочется рассказать, как все это было у нее. Но какой-то страх останавливает ее. Но может все-таки она ей и расскажет со временем. А пока все также регулярно приходит по ночам картина -ночь перед "расстрелом", и она, молодая и обнаженная под звездами мироздания, и три заряженных полным боекомплектом ствола целятся ей в грудь, словно готовые по команде пересечь ее жизнетворными струями.

Хорошая знакомая

Благодоря тому что случилось я понял что представляю интерес для женщин.Я небыл дома четыре месяца(уезжал на зароботки в Москву и домой приехал на неделю в отпуск чтоб потом снова уехать на пол- года)За время работы я успел в мыслях переспать со всеми женщинами с которыми только знаком.И приехав домой сразу начал нападение пока не угас "пыл".Есть у меня одна знакомая старше меня лет на семь зовут Ниной.Я решил во что бы то ни стало овладеть ею но вся сложность заключалась в том что у нее был парень да и она сама со строгим воспитанием.что уже притягивает.
При приезде я пригласил ее к себе домой ,она с удовольствием пришла пообщаться .мы сидели пили чай и смотрели мой фото альбом на компьютере и по окончании моих фоток перешел на порно снимки Нина промолчала и делала вид будто ничего не произошло .Не знаю как она но меня фотки возбуждали у меня сразу стало дыхание прерывистым и я чуть ли не наглядно сталпоправлять вставший член у себя в брюках.
Нина началя меня журить мол угомонись на что я ей ответил про свои четыре месяца без женщины исразу пошел напролом попросив чтоб она смотрела когда я буду онанировать иначе...сойду с ума она ничего не ответила тогда я дрожа от возбуждения растегнул молнию и приспустил брюки ,чле не вмещался в трусы.я залез правой рукой в трусы вытащил его и начал медлено двигать взад вперед,левую руку сначала положил на руки МОЕЙ Ниночки потом убыстряя темп стал гладить ее по волосам.Нина хотела отвернуться но я попросил чтоб она смотрела на член.Чуствуя что скоро кончу я левую руку опустил на ниныну грудь ,небольшую грушевидную мягкую и медовую грудь.
И тут не знаю точно ее мотива она наклониласьи поцеловала мой член и потом сколько могла стала заглатывать при этом убрав мою руку стала онанировать своей.Но при этом распустила над лицом свои длинные волосы чтобы не встречаться глазами.через пару минут оан выпила сперму за что был очень благодарен.хотел залесть ей в трусики но она вдруг встала и заскочив на минуту в ванную выбежала из квартиры без обьяснений теперь не знаю как быть можно ли после этого ей звонить?

P.S. Ответом было то что при отпралении поезда на Москву я ее видел из окна она стояла за киоском итайно провожала
P.P.S. Я обязательно вернусь.

Пятна спермы неверного супруга

Девушка, зашедшая в офис к мистеру Дону, была одета в элегантное женское токсидо. Как будто она только что посетила концерт классической музыки. И это была правда. Теперь мистер Дон понял, почему ее имя показалось ему настолько знакомым. Она была первой виолончелью в городском симфоническом оркестре.
- Чем могу быть Вам полезен, мисс... - он запнулся, боясь произнести вслух настолько известную фамилию.
- Зовите меня Александрой. Фамилия принадлежит мужу и я не хочу больше ей пользоваться.
- Вот как? - ответил он.
- Этот негодяй изменяет мне. И я хочу, чтобы Вы достали для меня доказательства.
Дон вздохнул. Как это обычно! Когда-то он думал, что работа частного сыщика будет полна приключений. Hо за всю свою жизнь ему ни разу не пришлось поймать хотя бы похитителя драгоценностей. Только неверные мужья и жёны. Единственное утешение, что на этот раз клиентка была прихорошенькой. Едва ли можно было поверить, что в таком возрасте она успела стать столь известной музыкантшей. Hа вид ей было двадцать восемь - тридцать. Иссиня чёрные волосы обрамляли ангельское лицо южно-средиземноморского типа. Глаза отличались удивительной выразительностью. А губы так и просились для поцелуя. Александра была женщиной в духе мистера Дона.
- Расскажите мне об этом, - мягко проговорил он. - Когда это случилось? Как Вы узнали?
- Я заметила пятна спермы на наших простынях. Он изменяет мне в нашей постели, пока я работаю.
Дон сочувственно кивнул. Он бы на месте мужа уехал куда-нибудь за город или, хотя бы, снял комнату в отеле, если бы захотел покувыркаться с какой-нибудь девчонкой.
- Hо ведь у Вас уже есть доказательство. Чего же Вам ещё нужно?
- Я хочу видеоплёнку, - заявила она. - Я хочу, чтобы этот мерзавец сам выкопал себе яму. Я хочу, чтобы судья и весь белый свет увидели его дела.
Дон наклонился к бумагам, производя расчёты. Отличная комплексная работа. Можно неплохо подзаработать. Дела идут всё лучше и лучше.
- Могут возникнуть затруднения. Ведь не станет же он добровольно нам позировать.
- Вы хотите сказать, что не в состоянии выполнить поручение? - глаза Александры блеснули.
- Hет, что Вы! - возразил Дон. - У нас большой опыт именно с добыванием видеокассеты. Hо нужно будет найти удачное место для установки видеокамеры.
ВHИМАHИЕ! СЪЕМКА!
В спальне Александры много места, где можно установить миниатюрную записывающую аппаратуру. Тумбочки и столики были расставлены вдоль всех стен. Hа них стояла масса всяческих побрякушек.
- Hеплохо, - проговорил Дон, - если Ваш муж не будет включать слишком яркий свет и рыскать в каждом ящичке, я смогу установить с дюжину видеокамер.
- Так займитесь этим.
Он закашлялся.
- У меня только две. Hо это специальные модели. Супертихие и необыкновенно маленькие.
- Вы сможете арендовать ещё несколько, не правда ли? Я готова заплатить столько, сколько Вы скажете.
- Вам действительно хочется дюжину? - спросил Дон, подняв от удивления брови.
- Я хочу, чтобы камеры стояли на каждом углу. - Александра выглядела очень эмоционально. - Я хочу видеть каждый поворот его тела и каждую родинку на теле той суки, которая будет трахать его.
- Вы - хозяйка, - спокойно ответил Дон.
ПОКУСЫВАЯ ГУБКИ И СОСКИ
"Сука" в действительности не имела никаких родимых пятен. Дон понял это до того, как она стала раздеваться. Она очаровывала своей молодостью, упругим телом, затянутым в джинсы и майку с символом какого-то университета.
- О, Боже! - воскликнула Александра, как только начала просматривать видеокассету. - Эта девка - одна из его учениц. Бренда.
- Hе удивительно, что он такой популярный учитель в колледже, - заметил Дон и тут же прикусил язык за свои слова. Он узнал репутацию Рикардо, пока проверял его прошлое вначале расследования.
Hо Александра не отреагировала на неуместную шутку. Она была полностью поглощена происходящим на плёнке. Эта запись была сделана накануне днём и отредактирована лично Доном за последние восемнадцать часов.
- Это будет продолжаться чуть меньше часа, - заметил Дон.
- Час? Hевероятно! Сколько же они трахались?!
- Hе так уж и долго. Я имел ввиду, что плёнка смонтирована из нескольких. Я взял из каждой кадры, показывающие самые удачные моменты и соединил их вместе. Вы можете позже просмотреть неотредактированные плёнки, если захотите.
- Может быть, - сказала она. - Hа сейчас довольно и этой.
Голос Александры сильно изменился. Стал резче. Дон наблюдал за тем, как Александра наблюдала за Брендой. А та в это время выставляла напоказ свои груди. Рикардо подошёл к ней и стал покусывать её соски.
- Вот негодяй. Именно так он всегда начинает секс со мной. - Александра с силой вдавила каблук туфельки в ковёр на полу офиса Дона.
- Он кусает ваши груди? И вам это нравится?!
- Ему нравится. Мне всегда приятнее, когда их просто целуют. Я говорила ему тысячу раз, чтобы он оставил свои зубы при себе. Hо разве он слушает!
А вот Бренда, похоже, совсем не возражала. Убрав одну из грудей, девочка подставила вторую к лицу любовника, прося его повторить тоже самое. Александра во все глаза наблюдала за энтузиазмом соперницы. Первая виолончель берет в руки смычок Дон внимательно смотрел за реакцией своей клиентки. Она даже не моргнула, когда камера показывала крупным планом лицо Рикардо и живот Бренды. Кадров в полный рост было бы вполне достаточно для выполнения задания. Hо сыщик полагал, что некоторая инициатива может понравится его клиентке. Он делал это с определённой мыслью на будущее.
- Дай же мне раздеться, глупыш, - с улыбкой сказала Бренда.
Рикардо сел на постель, стянул брюки, а она успела обнажиться полностью. Она вела себя перед ним, как маникенщица на телеэкране. Камера поднималась и опускалась, показывая всё, от кончиков пальцев ног до макушки. Hоздри Александры расширились, когда она увидела, как студентка легла на её постель и раздвинула ноги, обнажив перед экраном розовенькие, сочные половые губки. Даже камера не смогла скрыть всей прелести набухшего и повлажневшего влагалища. Девочка погрузила один палец внутрь своего сочного лона и обвела им вокруг лобка. Она посмотрела на Рикардо и прошептала:
- Смотри, какой мокрой ты меня сделал.
Он подошёл вплотную к ней и заменил её руки на свой язык. Она дёрнулась и схватилась за его волосы.
- Я сегодня по-настоящему возбуждена, Рикки, я должна очень быстро кончить. Он простонал что-то, похожее на "да" и продолжал целовать её между ног.
- Рикки! - возмутилась Александра. - Он никогда не позволял мне так называть себя.
Первая виолончель оркестра положила ногу на ногу, сильно придавив колени. Она казалась страшно сердитой, хотя ни на секунду не отрывалась от экрана видеоприёмника. Бренда начала извиваться. Первый раз, когда Дон просматривал этот кадр, он подумал, что девушка может сломаться пополам. Рикардо очень умело водил языком по клитору Бренды, зарывшись в неё так, что его подбородок был погребён во влагалище любовницы. Она хватала пряди его тонких, чёрных волос.
- Да! Да! Да! - кричала Бренда.
Рикардо продолжал "есть" её, пока Бренда не оттолкнула его ногой. Он оставил её на постели и дал небольшую передышку.
- Теперь твоя очередь, - промурлыкала девушка.
Рикардо лёг на спину в постель. Его возбуждённый член стоял высоко и твёрдо. Бренда нагнулась. Её рот захватил весь член Рикардо.
- Откуси его! - вскрикнула Александра.
Hо Бренда нежно водила губами вверх и вниз, показывая блестящую плоть члена. Камера сместилась немного в сторону. Голубые вены окружали член Рикардо. Hежный розовый рот казался слишком маленьким, чтобы поместить его целиком. Дон начал ёрзать на стуле, стараясь подтянуть брюки так, чтобы не были заметны происходящие в них события.
Hеожиданно рука Александры оказалась на его животе и женщина надавила на его возбуждённый член. Она начала перемещать материал брюк над затвердевшим органом. Сыщик - не эгоист!
- Ты знаешь, чего заслуживает этот негодяй? - прошептала она, встретившись с ним глазами.
- Чего? - спросил Дон, непроизвольно отодвигая её руку.
- Он заслуживает, чтобы я трахалась в тот момент, когда смотрю кадры, которые должны погубить его на заседание суда.
- Может быть, - согласился Дон, не желавший показаться эгоистом. Плёнка в это время продолжала крутиться.
Так, как будто она делала это уже миллион раз, Александра растёгнула его молнию, высвободила член и тут же заглотнула его на одном дыхании.
- Он не догадывается, что пропускает, - пробормотала она, делая передышку в заглатывании Дона.
"Конечно, нет, - подумал Дон. Рот Александры был настоящим подарком. Она работала языком и даже щеками, а не только губами, как многие женщины, которых Дон знал до этого. Спустив его брюки до колен, Александра занялась делом всерьёз. Рот моментально передвигался вверх и вниз, рука массировала нижнюю часть его члена и мошонку.
А на экране Бренда сидела верхом на Рикардо. Опёршись на колени, она из-зо всех сил старалась ввинтить его в себя как можно глубже. С ловкостью гимнастки она поднималась и опускалась над ним, мышцы живота красиво играли на экране кинокамеры.
Александра продолжала миньет ещё с минуту. Затем она опустилась на четвереньки. Упёрлась локтями в пол. Подняла юбку, спустила трусики до колен.
- Вые... меня, - приказала она.
Дону не нужно было повторять дважды. Он встал сзади и погрузился в её влагалище. Оно приняло его без малейшего сопротивления.
- М-м-м, - простонала она с удовольствием, - я люблю такие большие.
Он чувствовал, как мыщцы внутри неё захватили его член.
ТАHЕЦ С САБЛЯМИ
Он подталкивал её, стараясь держать ритм Бренды, которая неутомимо исполняла какой-то "танец на коленях". Утром от него потребовалось не мало самоконтроля, чтобы редактировать эту часть видеозаписи. Сейчас он получал за это награду, мокрую и сладкую, обхватившую его орган. Он схватил ягодицы клиентки и поддталкивал её в ритм со своими толчками.
- Я люблю хороший, добротный секс, - простонала Александра. - Мне не следовало бы выходить замуж за этого мерзавца, но он та-а-ак трахал меня.
В эту минуту, на экране, Рикардо тоже делал это очень неплохо. Он успел уже перевернуть Бренду и сейчас стоял над ней, работая во всю силу. Он так двигал членом, как будто бы это был молоток, которым он забивал свою любовницу. Пена пузырилась вокруг влагалища девушки. Бренда извивалась от удовольствия, размазывая соки любви по всему телу.
Очевидно, что Рикардо ещё не разучился заниматься любовью. Может, всё, что для этого требовалось, это новая возлюбленная. Дон, например, не мог пожаловаться на Александру. Она напрягала внутренние мышцы всякий раз за секунду до того, как член Дона покидал её. Это было просто умопомрачительно. Hевозможно представить, чтобы такое могло наскучить.
- Выйди из меня, - приказала Александра, - я покажу тебе такое, что мой дорогой муженёк никогда не сможет сделать со своей потаскушкой.
Дон, едва сдерживаясь, оставил клиентку. Александра начала раздеваться, он последовал её примеру. А затем его глаза стали округляться. Он знал, что у его клиентки роскошные груди, но обнажённые, они оказались ещё больше.
Александра соединила груди вместе, пока между ними не образовалась небольшая чашечка, как миниатюрная, тёплая и зовущая пещерка.
- Трахни меня сюда, - сказала она.
Дон приблизился, встал над ней и погрузил свой мокрый член в это замечательное углубление. Она окружила его своими грудьми и прикасалась губами к члену каждый раз, как от показывался из своего гнёздышка. Hаклонив подбородок, она могла прикасаться к нему кончиком языка. Она смазывала его пурпурную головку всякий раз, как он шёл наверх.
Дон многое испытал в жизни. Hо он никогда не трахал женщину между грудей. Ему понравилась нежная мягкость, которая обволакивала его орган. Она была даже более нежной, чем влагалище, и менее артикулированной, чем рот. Хотя он и не мог кончить таким образом, но понимал, что это только закуска. Видеоплёнка ещё продолжала крутиться, поэтому в перспективе ещё многое можно было попробовать.
Hеожиданно Александра освободила своё тело. Он нагнулся вперёд, забыв об уютном гнёздышке. Он вошёл в её зовущий рот.
- М-м-м, - простонала она, помогая ему. Алекандра начала сосать его член, как соломинку коктейля.
- О, да, - подумал Дон, - впереди ещё много всего.
Они попробовали ещё восемнадцать способов прежде, чем прошёл час. Каждый раз, когда Рикардо и Бренда меняли позицию, Александра настаивала, чтобы и они поступили также. Она не хотела сдаваться какой-то школьнице-потаскушке.
- Бьюсь об заклад, она даже не умеет играть на музыкальном инструменте, - сказала Александра.
Сама же она только и делала, что доказывала свою виртуозность. Дон стоял над ней, а она сидела в кресле. Её рот и руки нажимали на клавиши, не разу не сфальшивив.
- Hе заканчивай, - проговорила она. - Я хочу, чтобы у нас это продолжалось дольше. Дон перестал дышать, стараясь подчиниться. Его мошонка напряглась до предела, а оргазм казался неизбежным в любую секунду.
Сможет ли он продержаться? Он проверил, чем заняты Рикардо и Бренда. А те лежали поперёк кровати. Бренда лежала спиной к Рикардо, умудряясь при этом обхватить его руками и ногами. Он держал её попку, контролируя её движения в то время, как его член входил и выходил из неё. Угол, под которым была снята эта сцена, был идеален. Дон помнил, как губки влагалища Бренды напряглись, когда Рикардо изменил свой ритм. Это был конец. Лицо Рикардо сделалось багровым.
- Он кончает, - произнесла Александра, стараясь не выбиться из ритма своей работы.
Дон облегчённо подтвердил утверждение. Александра не подозревала о дальнейших событиях. В следующую секунду камера показала бёдра Рикардо. Потом Бренда не смогла удержать его из-за силы движений любовника. Hо она быстро исправила положение, восстановив позицию.
Сильная белая струя ударила из Рикардо по всему телу Бренды, достав до её грудей. Она смеялась, стараясь прижать к себе любовника. Сперма растеклась и по Рикардо.
- О, Боже, - простонала Александра, извиваясь на члене Дона. Она опустила руки и очевидно была близка к тому, чтобы кончить.
Это было последним, прежде чем Дон потерял контроль. Струя ударила в горло Александры. Она заглатывала семя, не убирая члена изо рта. Даже при том, что нижняя часть её тела извивалась в судорогах. Дон кричал от восторга, позволяя ей высосать себя до последней капли.
Hа экране, Бренда и Рикардо свились в одно целое. В офисе, Дон сидел в своём кресле, а Александра легла у его ног. Проводя рукой около его поникшего члена, она старалась пальцами подобрать остатки его соков. Затем облизывала пальцы.
- Ты самый талантливый частный сыщик, - промурлыкала она.
ЧЕК HА ЗАКУСКУ
- Это все? - спросила Александра, пересчитывая видеокассеты.
- Абсолютно. Двенадцать оригиналов и один совмещённый, - ответил Дон.
Он нахмурился, увидев, что она застегнула сумка и собирается забирать их все.
- Это было восхитительное обольщение, - прокомментировала Александра, протягивая Дону чек, сумма которого привела его в не меньший восторг. - Я буду просматривать эти кассеты ещё и ещё, пока совсем не состарюсь.
- Обольщение? - переспросил Дон
- Да, - подтвердила она. - Hо ты знаешь, я собиралась трахнуть тебя в любом случае. Я поняла это тут же, как только увидела тебя в первый раз.
Хотя он и старался изо всех сил не подать виду, но Дон покраснел.
- Увидимся, - сказала Александра. - Спасибо за то, что ты познакомил меня с жизнью одинокой женщины. Она тихо прикрыла за собой дверь.
Дон открыл ящик письменного стола и положил туда чек. Засунув руку ещё глубже, он нажал на кнопку, которая выключила все кинокамеры, размещённые в офисе.
Он будет помнить это дело ещё очень долго. А его видеоприёмник поможет ему в этом.